Книга Сибирь, страница 8 – Настя Полос

Звук застывшего металла неприятно резал слух. Полоска света ширилась, пока не открыла спрятанный от меня горизонт, пришлось поднять руку и выставить ее против солнца, чтобы хоть как-то защитить глаза. Каждый раз, выходя за ворота, я испытывала легкий мандраж, будто спящая часть души просыпалась, неприятно вздрагивая, но потом переворачивалась на другой бок и вновь проваливалась в сон.

Вдох. Я сделала шаг. Когда глаза немного привыкли, я встретилась лицом к лицу с «Браво».

Взгляд уцепился за высокого, широкоплечего мужчину, что осматривал меня, словно очередной товар. Или скорее посылку. Он придирчиво оглядел цвет моей куртки — сам он, как и все остальные, одет исключительно в белый и серый, — огромный рюкзак за спиной и, наконец, остановился на лице.

Мужчину скрывала балаклава, оставляя открытыми только зеленые глаза, в которых явно читалось недовольство, и выбившиеся короткая светлая прядь. Я скривилась и также придирчиво оглядела его. Правда, кроме одежды и автомата наперевес, рассматривать было нечего.

До ушей долетели странные звуки. Это был… смешок? Зеленые глаза отразили пушинки снега, и в них я смогла разглядеть искорки смеха.

Мой свирепый — как я надеялась — взгляд метнулся в сторону, увидеть, смеялся ли кто-то еще.

Может, сказать им, что я могу тонким скальпелем разорвать их артерии?

Но стоило мне встретить щелочки глаз одного, как внутри что-то стрельнуло, и я едва не кинулась вперед. Вместо этого я громко спросила:

— Что ты здесь делаешь?!

Этот находчивый взгляд всегда выделялся из толпы. Скучные серые радужки шли вразрез с бесконечным весельем, что отражалось на его лице, но хорошо контрастировали с темными волосами. Веснушки выглядывали из прорези белой ткани, так, будто бы кто-то неудачно набрызгал коричневой краской.

Он смотрел с предвкушением, маниакальной увлеченностью, и ждал моей реакции.

Леон открыл лицо и улыбнулся.

— Сестренка, не рада видеть? — Голос тонул в завывающем ветре, что трепал мех его капюшона.

Погода вторила моему состоянию и, возможно, также мечтала содрать ухмылку с лица брата.

— Я задала вопрос.

Мне не нужно кричать, чтобы он осознал: я не просто зла, а в ярости.

— Какого хрена вы здесь устроили?!

Говорящая стянула балаклаву и впилась в меня острым взглядом.

Я не смогла полностью рассмотреть ее, потому что все внимание на себя перетягивал огромный уродливый шрам на правой щеке, тянувшийся от брови по всей линии скулы. Круглые зеленые глаза не скрывали эмоций, выворачивая душу наизнанку. Девушка злилась.

Плевать.

— Берете в отряд детей, командир? — Мои слова прозвучали как плевок, и все сразу утихли.

Девушка стушевалась и шагнула обратно, в то время как сам мужчина быстро приблизился ко мне.

Выше в несколько раз, он навис надо мной, словно медведь. Дыхание было тяжелым и быстрым, брови нахмурены.

Я не стала задирать голову, просить отодвинуться. Во мне не загорелся страх, не пробежала дрожь или любая другая реакция на человека, что стоял слишком близко и загораживал собой свет.

Здесь он мойпроводник, а я ценный груз, что емупредстоит доставить.

Сдвинув края шапки вниз, он наклонился еще ближе, чтобы заглянуть мне в глаза.

— В моем отряде все соблюдают дисциплину, и никто не смеет подрывать авторитет друг друга, а тем более командира. Так что будь добра, — он вкрадчиво отчеканивал каждое слово, — закрой рот.