Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 218 – Евгения Александрова

Мне освободили руки, и я ждала момента, когда смогу подойти к Бьёрну.

Он ни слова не сказал, когда все разошлись, только кивнул, как будто между нами давно уже была тишина, которую нельзя было нарушать — иначе треснет что-то важное. Больше всего на свете хотелось оказаться с ним рядом, снова по-простому сидеть на его веранде под перестук деревянных украшений, есть, обжигая рот, горячий острый суп и думать, что самое страшное — это то, что он не относится ко мне всерьёз.

Сейчас я была в шаге от гибели и волей судьбы вовлечена в заговор — но до смерти боялась и заикнуться об этом. Пока император говорил, я расправила плечи, но вскоре всё стихло, и я осознала, что всё равно останусь одна — уязвимая — перед заговорщиками, которых едва ли не сотня, если верить голосованию.

Наконец мне дали подойти к Бьёрну, но не оставили наедине, вокруг нас стояла стража.

— Спасибо, что вступился, — пересохшими губами сказала я, глядя ему в глаза и пытаясь передать всю тревогу и боль, что бушевали внутри. — Могу я с тобой поговорить?

Бьёрн покачал головой с сожалением во взгляде, и казалось, будто он сдерживал бурю ради меня.

— Император хочет, чтобы новая игра началась сразу. Тебе даже не дадут времени на отдых. Он считает, что Четверо богов покажут, кто из участников на стороне тьмы.

— Если я рухну на поле, это будет очень показательно… — Я горько усмехнулась, чувствуя себя выжатойдо дна. — Но мне надо сказать тебе кое-что…

— Не бойся, — тихо выдохнул он. — На этот раз я среди судей, — Бьёрн говорил медленно и отчетливо, будто хотел поделиться со мной хоть крупицей своей силы. — Мне позволили следить за ходом событий.

Он взглянул на меня так, как только он умел — внимательно, мягко, но предупреждающе. И я поняла: не сейчас. Вопросы — потом. Здесь, среди стражи и чужих ушей, слишком опасно говорить и полуслово.

Я напряженно кивнула. Надеюсь, присутствия Бьёрна будет достаточно, чтобы никто из заговорщиков не сделал ничего опасного во время игры.

Гонг без всякой жалости возвестил начало новой игры. Я двинулась к своей команде медленно, как будто во сне, с трудом ощущая землю под ногами, и замерла, оглядывая знакомые лица. Упрямое лицо Ильхаса, сжатые губы, напряжённая челюсть. Взгляд Тьяры — недоверчивый, но в нём было то, что я особенно ценила сейчас: беспокойство. Арден кивнул с чуть поднятой бровью — подбадривающе, по-дружески, как будто мы готовились не к войне, а к сцене в спектакле.

Равенс и Аиша держались немного в стороне. В их жестах, лицах, не было ни тени воспоминания о нашей недавней встрече в подземелье. Они были просто игроками. Просто членами команды. Просто… слишком хорошими лжецами.

Серьезно?.. Типичное испытание дарханов в этом монастыре. Император превратил игру в поле сражения, где мы должны доказать, что достойны доверия, и Ойренахта перестала быть игрой. Особенно теперь, сразу после суда, будто так и должно быть — никакого времени на восстановление, на размышления, на дыхание. Только новый этап, и на нём я лишь одна из фигур, которую двигали по игровому полю Четверо богов.

Они сохранили мне жизнь и свободу — но на что обменяли? Не стал ли этот ход способом заманить “короля”— императора — в ловушку и захватить, как захватывают зелёный камень в тафле, окружая его чёрными-тенями с четырёх сторон. Словно невидимые пальцы со знамёнами Покровителя уже скользят по полю, расставляя сеть тонких, почти незаметных, но смертельных капканов.