Книга Ромашка для Сурового Орка, страница 26 – Анна Сафина

Я отпрыгиваю в сторону, едва увернувшись от захвата, и тут же делаю шаг назад, уходя от второго размашистого удара. Песок под ногами всколыхнулся, дыхание сбилось, но не от страха. Я просто ждала.

— Бегаешь, как жалкая крыса! — рявкает раздраженно Грыых.

Я помалкиваю. Не позволяю себе лишних эмоций. Такие, как Грыых, быстро вспыхивают и из-за неумения контролировать свой гнев делают ошибки.

Я продолжаю двигаться по кругу, не сводя с нее глаз. Знаю, что это раздражает ее сильнее, ведь взгляд глаза в глаза — не признак слабости.

Это вызов, который она не может проигнорировать. Особенно на виду у всех, где каждый может стать свидетелем ее позора.

Делаю вид, что споткнулась.

Она, конечно же, дергается вперед — на взводе, громоздкая. И тогда я резко вбиваю локоть ей в живот. Не сильно, но неожиданно.

Она охает, сгибается пополам, и я тут же, не теряя зря времени, обхожу ее сбоку, ударив в ухо.

Она пошатывается, не падая. Растопыривает пальцы, как будто хочет вцепиться мне в горло и придушить меня.

— Разве так дерется дочь вождя? — бросаю я, слегка взметнувногой пыль в ее сторону.

Грыых ревет и бросается на меня всем телом, намереваясь сбить с ног, вдавить в землю, но я шагаю вбок, опускаюсь ниже и дергаю ее ногу на себя, обхватив в рывке.

Орчанка не удерживается, с глухим звуком падает на песок.

Я наваливаюсь сверху, колено — в грудь, одна рука на запястье, другая — к ее горлу. Есть у меня одно преимущество, которое я скрываю от людей.

Настолько привыкла стараться быть незаметной, что забыла, чья кровь течет в моих венах.

Мои ногти гораздо прочнее и острее, чем у обычного человека, так что я резким движением провожу одним по щеке Грыых.

— Всё? — спрашиваю я негромко, чуть слышно.

На ее коже проступает капля крови, и вокруг становится так тихо, что я буквально слышу только свое заполошное дыхание.

Я жду.

Грыых же скалится, не сразу заметив, что все вокруг умолкли и смотрят на нас, вытаращив от удивления глаза. Орчанка сбрасывает меня с себя и быстро вскакивает на ноги, собираясь продолжить драку, но уже поздно.

— Первая кровь пролилась, — раздается глухой старческий голос шамана, и глаза Грыых неверяще распахиваются.

Сначала она скользит взглядом по мне, решив, что ранила меня, сама не заметив, и только спустя, казалось, целую вечность, замечает, что все с усмешкой смотрят на нее.

Она касается рукой щеки и бросает взгляд на свои покрытые алой кровью пальцы.

— Ро́маш ирш Иргкхан доказала свое право быть женой вождя, — предупреждающе говорит шаман, заметив, что в пылу гнева Грыых хотела наплевать на традиции и кинуться на меня снова.

В воздухе перестает искрить напряжением, и все постепенно расходятся. Никто больше не интересуется, как меня накажут, словно это уже неважно, а я в сопровождении шамана иду обратно в шатер вождя.

И только Грыых зло и обессиленно прожигает мою спину взглядом.

Несмотря на мою попытку побега и слова шамана, что ко мне приставят охрану, никто за мной не присматривает. Возле шатра не стоят самцы-орки, а жизнь в поселении идет своим чередом.

Единственное, что меняется, так это отношение ко мне племени. Если раньше они перешептывались и смотрели на меня искоса каждый раз, когда я проходила мимо, то сейчас этого не происходит.

Все смотрят на меня если не с уважением, то как на равную. И от этого мне немного не по себе.