Книга Ромашка для Сурового Орка, страница 21 – Анна Сафина

Я холодею, когда растерянный взгляд орчанки упирается в меня и с недоумением скользит вдоль моего тела сверху вниз и обратно. В ее глазах возникает обида от грубости своего вождя, а когда до нее, наконец, доходит, что с поездки Иргкхан вернулся не один, а привез с собой другую самку, она не сразу верит, что ей дают от ворот поворот.

Даже я, не зная традиций орков, догадываюсь, что Иргкхан не проявляет к ней чисто мужского интереса. Даже его взгляд ни разу не задерживаетсяна ее верхних и нижних выпуклостях, строго сверлят только лицо, требуя от нее ответа.

— Кто это, Ирри? — капризно дуется Грыых, всё еще пытаясь вернуть себе ведущие позиции, но даже другие орчанки неподалеку хихикают, потешаясь над ней.

Судя по шепоткам, которые я слышу, они радуются, что эту «заносчивую стерву» ставят на место.

— Иргкхан, — поправляет ее орк и вдруг хмуро смотрит на меня, оборачиваясь.

При взгляде на меня его лицо разглаживается, а из глаз пропадает грозовая туча, от которой даже у меня холодели конечности.

— Моя жена… Ро́маш ирш Иргкхан.

Сначала я хочу поправить его, что меня зовут Цветана, но вовремя прикусываю язычок. Для орков личное имя самки является священным, его может знать и произносить только семья или самец-муж.

Ирш, насколько я помню, это приставка, означающая, что я принадлежу орку Иргкхану. В силу патриархальности самка всегда находится под чьей-то защитой и носит имя того самца, кто за нее отвечает. С рождения обычно это отец или брат, а уже потом и законный муж.

— Жена? Эта плоская тощая мелочь? Она даже не орчанка! — визгливо возмущается Грыых и сжимает кулаки.

Ее лицо становится чуть более массивным, клыки слегка уплотняются, и я замираю, чувствуя, что от нее исходит угроза.

— Грыых! — угрожающе давит на нее своей аурой Иргкхан, недовольно нависая сверху. — В память о наших прошлых встречах я прощаю тебе, что ты пробралась в мой шатер, но еще один выпад в сторону моей жены, и я поговорю с твоим дядей о суровом наказании для тебя!

Лицо орчанки темнеет, и она отшатывается, неверяще глядя на вождя. Вот только она быстро приходит в себя и быстро качает головой.

— Нет! Я не согласна! Я имею право требовать бой кровью!

Вокруг начинают шептаться активнее, количество народа увеличивается, а я непонимающе перевожу взгляд с орчанки на Иргкхана.

— Бой кровью? — переспрашиваю я, глядя на окаменевшего орка, который буквально превращается в неподвижную статую.

Орчанка кидает на меня победный взгляд, скалится и делает в мою сторону шаг.

— Пошла прочь, Грыых! — ревет орк, задвигая меня себе за спину. — Никакого боя! Я запрещаю своей жене участвовать в подобном. А ты немедленно пойдешь чистить нужники!

Я касаюсь ладонями обнаженной напряженной спины Иргкхана и оглядываюсь по сторонам. Многиесамцы неверяще и неодобряюще посматривают на своего вождя, а вот самки окидывают меня презрительными взглядами. Настроение в племени меняется, но услышать, о чем говорят орки, я не успеваю.

Иргкхан хватает меня за талию и почти на себе тащит в свой шатер, скрывая нас от посторонних глаз. А меня никак не отпускает ощущение, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Шатер я осматриваю мельком, подмечая, что внутри всё выглядит так же богато и добротно, как и снаружи. Привычных столов, стульев и кровати нет, вместо них низкий круглый столик, топчаны и шкуры в углу. На последние я смотрю с отвращением, прекрасно понимая, кто на них лежал до меня.