Книга «Стрела Амура» и ведьмина натура, страница 65 – Маргарита Преображенская

Бабай кивнул и снова удалился за шкаф в самом философском и наивно доверчивом расположении духа. Я вопросительно взглянула на Амура, уверенная в том, что он понимает меня с полувзгляда. Но младший бог любви истолковал этот взгляд иначе и, подойдя ко мне вплотную, заключил меня в могучие объятия. Я не возражала. Странное дело,! Может быть, всё это было совпадением, но именно в этот момент меня настигло внезапное озарение, правда, больше похожее на загадку, чем на решение проблемы бабая. Я вдруг явственно увидела театральную афишу пьесы Антона Павловича Чехова «Три сестры». Это видение было таким неожиданным и ярким, что я невольно отпрянула от Амура, после чего афиша, маячившая перед глазами, исчезла.

– Что с тобой?! – встревожено поинтересовался Амур.

– Ничего… просто… – Я не знала, как всё это сформулировать, и задумчиво почесала лоб, слегка сдвинув дуршлаг.

Общаясь с бабаем, я забыла об этом импровизированном головном уборе, а теперь он снова напомнил о себе.

– Помоги мне снять эту штуку! – попросила я, и Амур осторожно прикоснулся к длинной ручке, прикидывая, как избавить меня от дуршлага. – Может, его как-то разрезать?

После этих слов мою голову обдало жаром, потом я ощутила такое прикосновение, будто её слегка сжали обручем. Амур, который в отличие от меня видел, что произошло, смотрел на меня так, какконтактёры взирают на пришельца из космоса.

– Что?! – изумилась я.

– Это… – Похоже, Амур от волнения не находил слов, чтобы пояснить увиденное. – Это…

Он взял один из маленьких серебряных подносов, разбросанных по полу, и поставил его передо мной, словно зеркальце. Отражение в нём было не совсем чётким, но самое главное можно было увидеть вполне ясно. Вместо дуршлага у меня на голове красовался изящный светящийся обруч, украшенный в районе лба чем-то крупным, сияющим, как фонарь шахтёра. В общем, я стала выглядеть, как царевна из сказки: «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит!»

У меня ушло несколько секунд на осознание этой метаморфозы. Наверное, при этом я выглядела ещё более забавно, чем тогда, когда мою голову венчал дуршлаг. Амур тоже был поражён и смотрел на меня со смесью восхищения и тревожного ожидания. Так люди смотрят на полёт кометы, предвкушая грандиозные перемены, и часто не ошибаются.

– А вот и Он! – Торжествующий голос Шеши мгновенно рассеял ощущение волшебства. – Венец. Он сам тебя нашёл!

– Сокровище ты наше! – пробормотал Витюня, с нежностью глядя на меня.

– Это и есть Венец?! – спросила я, разглядывая своё мутное отражение на поверхности серебряного подноса.

– Да! Похоже, он решил притвориться кухонной утварью, чтобы дождаться тебя и не попасть в руки ракшасам или им подобным. – сказал Шеша.

– И что мне с ним делать? – спросила я, уважительно сведя глаза в кучку к верхней точке переносицы, где горела «звезда», и попробовала снять Венец, но не тут-то было: обруч сидел как приклеенный. – Как эта штука действует? И почему не снимается, скажите на милость? Мне что, всю оставшуюся жизнь с ним ходить?!

– Не снимается, наверное, потому, что тебя выбрал, а вот как действует… – Витюня замялся, растерянно почесав за ухом. – Тут со всеми по-разному было. Кто-то начинал говорить на всех возможных языках Вселенной, кто-то разные сальто-мортале выделывал, кто-то мысли читать ударялся. Прапрабабка твоя, та вообще обретала невидимость. Одно было сходство: Венец подсказывал самый верный путь в данной ситуации. Он ведь видит все смыслы и все возможные исходы для каждого из живущих, может просчитать варианты.