Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 111 – Маргарита Преображенская

– В каком расположении духа Ле Гран Фушюз? – спросил Люрор де Куку, переключив внимание на себя.

– Нервный какой-то! – шёпотом сказала Джоконда – Сегодня по коридору двести тридцать два раза пролетел. Я считала! Туда-сюда, туда-сюда! Как заведенный!

– А где он сейчас? – поинтересовался Люрор де Куку.

– В королевских апартаментах. Выдворил оттуда всех Наполеонов – и рад! Их призраки теперь ходят по дворцу и стонут так жалобно, что у меня увеличился кракелюр, а это так некрасиво! – снова повернувшись, шепнула Джоконда и высунулась из рамы.

На этот раз у неё были губы «уточкой», как на модных селфи, а Люрор де Куку подставил выбритую щёку для поцелуя. Поблагодарив Квадро Лизу за информацию, мы двинулись дальше. В следующем помещении тоже было несколько живых картин, с которых нам улыбались обнажённые дамы, вышедшие из-под кистей Тициана и Рубенса. Впрочем, улыбки быстро исчезали с их лиц, когда они узнавали, куда мы направляемся. В Греческом зале Лувра нас встретила … мышь (как, в общем-то, и предсказывал когда-то сатирик Аркадий Райкин в своём знаменитом выступлении: «В Греческом зале! В Греческом зале! Мышь белая!»); правда, в данном случае, белая она была от страха. Я бы не заметила эту представительницу потусторонних грызунов, приняв её за элемент скульптуры, которых тут находилось великое множество, но, когда подмышечная впадина у статуи Гермеса с сандалией вдруг начала подозрительно дрожать и пищать, я поняла, в чём дело.

– Это она так Хозяина потустороннего Парижа боится? – спросила я у Люрора де Куку.

– Вряд ли, – ответил он, взглянув на мышь, а потом обратился к ней:

– В чём дело?

– Здесь поблизости кот! – шёпотом сказала она. – Я чувствую!

– Не может быть такого: Ле Гран Фушюз ненавидит котов! – усомнился мой жених, но мышь продолжала дрожать.

Разбираться, что за кот нахально проник в Лувр, было некогда, поэтому мы быстро миновали зал, спеша в королевские апартаменты. Чем ближе мы подходили, тем отчётливее слышались стоны изгнанных венценосных призраков. Один из Наполеонов (кажется, сам Буонапарте) даже встретил нас у дверей, скорбнопроизнеся свою знаменитую фразу:

–Дай человеку власть, и ты узнаешь, кто он!

Как и следовало ожидать, апартаменты были оформлены в лучших традициях некромантской моды: позолоченные стены, потолки, богато украшенные изысканными фресками и лепниной, огромные хрустальные люстры, высокие окна с портьерами из алого бархата и изящная мягкая мебель с алой обивкой и резными украшениями. Великий Окочур выплыл к нам навстречу, быстро трансформируясь в плотный фантом с фасеточными глазами, чтобы порадовать мой взор.

– Ваша невеста просто очаровательна, советник! – сказал он, обращаясь к Люрору де Куку, но при этом не сводя глаз с моего декольте. – Вы объяснили ей суть процедуры, которая нам предстоит?

– Да, Ваша Смертоносность! – услужливо кланяясь, подтвердил мой жених. – Но, если вы позволите, я буду присутствовать во время проверки.

– Нет! – сказал, как отрезал, Великий Окочур. – Клятва верности сюзерену приносится с глазу на глаз!

– Пойдёмте со мной, белль фам! – уже значительно мягче добавил он, когда Люрор де Куку удалился за дверь, не дожидаясь карательных мер в виде удушения магическим парфорсом.

Мы присели на мягкий диван, за счёт своей оригинальной конструкции обрамлявший по кругу пожухшую зелень домашних пальм в центре зала.