Книга Тернистая звезда, страница 194 – Anevka

А она взяла, и изменилась, эта траектория. Потому что недремлющий секунд пытается задушить стрелка.

— Вот ракшас, — тихо выругался Джегг, сдирая с себя пылающую одежду.

Спасибо Стелии за дурацкий костюм — залп он выдержал. Но ещё бы немного, рвение верхогляда прикончило бы его подопечного.

Счастливая мордашка телохранителя выглянула из-за парапета кровли. Джегг сделал успокаивающий жест. Не столько секунду, сколько себе. Смерть, пролетевшая так близко, заставила сердце колотиться, а зубы сжиматься до боли.

Не может он сегодня погибнуть. Не на глазах у Астер. Астер никогда ему такогоне простит.

Джегг поднёс руку к микрофону. Хорошая система, аналоговая — не то что стандартные цифровые передатчики шлемов, отсекающие важную часть его голосового диапазона. Фарх подготовился: возмущение священника лавиной обрушилось на захваченный сказочный замок, одновременно со всех сторон.

— Ты хотел говорить с равным, подлый ракшас? Это твой разговор? Будешь палить в меня из каждого угла, как последний трус? Хороши нынче воины Павитра Пратирод кии Сина! Даже подлый Кирмира дрался лицом к лицу и один на один!

— Сам ты ракшас, — буркнул кто-то из-за колонны слева.

И Джегг едва успел подавить довольную усмешку: зацепил всё-таки. Старательно тараща глаза (у коренных народов это отчего-то считалось признаком крайней ярости) чёрный священник обернулся на голос.

Лица мужчины не видно: только тюрбан торчит. В левой руке он сжимает оружие — какое именно, Джеггу тоже не видно. Потому что правая рука прижимает нож к горлу женщины. Белая сутана ниспадает широкими складками, закрывает человека у пленницы за спиной. А мешок на голове не даёт разглядеть её лицо. Но Джегг знает, кто перед ним.

— Усе джаане до, — произнёс чёрный священник, перекатывая во рту слова, будто камешки. «Отпусти её».

Рука с ножом дрогнула, но не отнялась. У этого человека сильная воля. А зрительного контакта нет. Значит, будем беседовать дальше. Стелия промычала что-то невнятное — должно быть, кляп во рту. Попыталась мотнуть головой, чтоб щекой достать руку бандита — но это бессмысленно, Бессмертный в перчатках. Впрочем, Бессмертный ли? Судя по голосу, он уже не молод.

— Скажи ей, если ещё раз дёрнется — уши отрежу! — прорычал мужчина.

И Джегг отчётливо уловил нотку страха. Слабую, хорошо подавленную. Но всё же.

— Допустим, — сказал чёрный священник и сложил руки на груди. — Допустим, ты отрезал ей уши. Перерезал горло. Дальше что?

Тебе ведь тогда придётся встретиться со мной лицом к лицу. А ты этого боишься!

— Одной шайтанкой станет меньше!

— Шайтанкой или ракшасой? Ты б определился.

Мужчина неловко переступил с ноги на ногу за спиной у Стелии.

— А разница?

— Да культуры разные, — Джегг отошёл в сторону и уселся на постамент колонны. — Ты вот, если по выговору судить, из потомков Каурууву. — Джегг снял ботинок, демонстративно вытряхнул из него камешек. —А ведёшь себя, как преданный делу Паанду. — Ботинок вернулся обратно на ногу.

— Не тебе, подлый ракшас, судить о благословенном воине!

Джегг видел, что его собеседника начинает тяготить не только каверзная беседа, но и неудобная поза, в которой он вынужден стоять. Чёрный священник устроился на своём парапете с нарочитой небрежностью: откинулся назад на расставленные локти, ноги вытянул вперёд.