Книга Чёрный священник, страница 24 – Anevka

— А он налакался этой… айраксы, и ну мне про амар своих, одна мне то, другая это… А как же Найушка, спрашиваю, а он ржёт… Найушка сделает, что ей скажу, говорит. Захочу, ансамбль сосулек из них соберу. А захочу, подложу под кого надо, за гешефт, Найушка, она… красивая. Была. Ну я ему в морду, он за нож, я за нож. Я его в печень, а он меня только во! — Ольдеон закатал рукав и показал Джеггу длинный шрам вдоль запястья.

Священник только пожал плечами. Банальная история. Бывает и не такое.

— Ладно, я это… — за приступом откровения Ольдеона накрыл стыд. — Я пойду… Ты извини, что я дверь, того…

— Да куда ты пойдёшь?! — устало отмахнулся Джегг. — Сейчас гамак повешу и одеяло принесу.

Пока он завязывал узлы, Ольдеон теребил в руках одеяло.

— А не боишься? Ну, что я тебя всё-таки, — каторжник чиркнул большим пальцем под подбородком.

— Нет, — Джегг прикрыл ладонью зевающий рот и направился в дом.

— А почему? — крикнул Ольдеон ему вслед.

«Я полжизни прожил рядом с теми, у кого на руках кровь миллионов. А ты всего-то одного в пьяной драке завалил», — подумал священник. Но вслух сказал:

— Из-за оцелота. У тебя был нож в руке. Ты мог бы его располосовать. Я, скорее всего, не успел бы помешать тебе. Или схватить за хвост и размозжить о стену. Но ты его только укусил.

— Так он же…

— Давай спать, — Джегг поманил Уко к себе и тот длинной дугой перепрыгнул с кровли беседки к нему на плечо. — У меня завтра сложный день.

Когда бывший каторжник проснулся, священника уже и след простыл. Но на столе беседки стоял заварочный чайник, завёрнутый в одеяло и потому ещё тёплый, а под большим блюдом, повёрнутом, как крышка, лежали тарелка с бутербродами, немного денег и уже оплаченный трансферный билет на имя Ольдеона. Он не помнил, чтобы рассказывал, откуда родом, но всё было точно: и место назначения, и его личный код.

Оцелота в аббатство Джегг брать на этот раз не стал, поэтому Уко сидел на спинке скамейки в беседке и сверкал на проснувшегося глазами.

— Слышь, — серьёзно обратился к нему Ольдеон. — Ты извини, что я тя вчера за жопу укусил.

Оцелот фыркнул, лёг на сиденье и стал демонстративно вылизывать у себя под хвостом.

— Понял, не дурак, — ухмыльнулся каторжник. — Но всё равно ты нормальныймужик, хоть и оцелот. И этот твой… тоже.

* * *

— Чем я могу помочь? — спросил открывший на стук послушник в белоснежной одежде. На пороге стояли двое — уже немолодые мужчина и женщина. Она выглядела настоящей светской львицей, а в нём, несмотря на дорогой костюм и гладко выбритый подбородок, было что-то, что напомнило послушнику последний визит в неблагополучные городские кварталы. Возможно, такое впечатление создавал поросший короткой щетиной череп с едва заметными остатками татуировок. И впечатление это усилилось, как только мужчина заговорил:

— Слышь, пацан, тут священник же жил. Довольно давно… Найушка, сколько лет-то прошло?

Эффектная дама повела плечами.

— Стандартных? Около двадцати.

— За это время тут несколько священников сменилось, — вежливо ответил послушник. — Но у меня есть записи обо всех бывших священнослужителях нашей юрисдикции. Если нужно, контакт мультикуба найду. Как звали священника, который вас интересует?

— Как звали? — мужчина простодушным движением почесал затылок. — Как звали, я забыл. Такой, знаешь… чернявый. С оцелотом. Во таким, — он руками показал размер.