Книга Чёрный священник, страница 21 – Anevka

Она проглотила комок в горле и продолжила:

— Мальчики… подростки. Они все ещё дети, Джегг!

— Дети из хороших семей, — насмешливо протянул он. — Наследники благородных родов колонистов!

— Я не могу выслать их в пояс астероидов, — тихо сказала Энна. — Среди них ни одного совершеннолетнего. И все родители… Но я не могу их просто отпустить! Мне нужен чёрный священник, Джегг! Пожалуйста, — она сложила руки в молитвенном движении. — Пожалуйста, помоги мне!

«Ты не обязан это делать!» — сказал себе Джегг и провёл ладонями по лицу.

— Сколько их?

— Семеро, — тихо, почти одними губами ответила аббатиса.

Священник выдохнул неразборчивое восклицание, вмещавшее в себя удивление, саркастическую насмешку и обречённость.

— Я знаю, чего тебе это стоит, — мягко начала Энна, — но…

— Нет,не знаешь!!! — рявкнул он так, что Уко не удержался и спрыгнул на пол.

Эмпатия, которой обучают чёрных священников, позволяет творить удивительные вещи. Менять мировоззрение других. Доносить свой взгляд на добро и зло и внедрять их в сознание собеседника так, что он воспринимает их как свои. Цена за это — чужое мировоззрение и чужой взгляд надо прежде впустить внутрь себя. Семеро! Семь поединков воль. Ему придётся семь раз изнасиловать наивную молодую послушницу, наслаждаясь чувством превосходства и безнаказанности молодого родовитого шалопая над существом, которое он будет считать просто говорящим животным. А потом семь раз возненавидеть себя за это так, что захочется вырвать сердце. А потом семь раз попытаться простить.

Быстрый глубокий вдох. Очень длинный, почти минуту, выдох.

— Хорошо.

— Я сейчас пришлю транспортник, — вскочила на ноги аббатиса и тут же её изображение отшатнулось, испуганное его резким жестом.

— Не сейчас. Утром. Мне надо поспать.

— Как скажешь, Джегг, — мягко ответила Энна и завершила сеанс.

Контрастный душ. Медитация. Гимнастика. Снова контрастный душ. Он заставил расслабиться каждую мышцу сведённого судорогой отвращения тела и теперь лежал на узкой кровати, уставившись в потолок, стараясь отключить разгорячённый мозг, некстати перебиравший в памяти события, наградившие Джегга славой, так восхищавшей Энну. И ещё больше других важных встреч. Тех, о которых кроме покойного учителя никто и не узнал. К горлу то и дело подкатывала тошнота.

А потом на грудь опустилась урчащая тяжесть, от которой сразу стало легче. Уко некоторое время скрёб сорочку, устраиваясь поудобнее, пока не улёгся клубком. Джегг положил руку на шею оцелота, и вибрация его размеренного дыхания теплом разлилась по телу. Сердце, до этого метавшееся в рваной агонии, поймало нужный ритм и стало биться всё тише, дыхание выровнялось… Джегг сам не заметил, как соскользнул в блаженное небытие.

Некоторое время он верил, что таранные удары в дверь ему снятся. Потом безуспешно старался себя в этом убедить. И лишь когда к невнятным крикам «Йоруд!» и «Шалава!» добавился звук выдираемых из косяка петель, наконец, сдался.

— Чем могу…

Мужчина с ножом влетел в неожиданно раскрывшуюся дверь и по инерции пробежал ещё несколько шагов через холл.

— …помочь? —договорил Джегг, реакции которого всё ещё были заторможены упорным самовнушением о необходимости сна.

А Уко уже вцепился в ногу ночного посетителя, от которого сильно несло айраксой. Тот от неожиданности ойкнул, удивлённо поглядел на оцелота: