Книга Покоренная Хвороком, страница 17 – Каллия Силвер

Или он понимал… и просто не считал нужным учитывать.

— Я сказала нет, — бросила она резче, вцепляясь пальцами в собственные руки. — Нет. Я понятия не имею, какие больные ожидания у тебя в этой блестящей мёртвой башке, но я не твоя игрушка. Ты не можешь просто… махнуть на меня рукой, будто я чёртова кукла, и ждать, что я начну раздеваться.

За его спиной крылья едва заметно дрогнули.

А потом он сделал шаг к ней.

У Сильвии пересохло во рту. Паника прошлась дрожью по конечностям, но на этот раз она не отступила.

— Думаешь, я тебя боюсь? — выплюнула она, дрожа. — В этом всё дело? Ты давишь — и я сломаюсь, как одна из твоих красивых покупок? Думаешь, я не вижу, что ты делаешь?

Он молчал.

Просто продолжал идти.

Шаг.

Потом ещё один.

Медленно. Осознанно.

Сердце билось так, будто пыталось вырваться из груди. Под кожей кипела ярость — горячая, мутящая, ослепляющая. Не страх. Злость. Она ненавидела его молчание. Его недосягаемость. Его нечитаемость за этой тёмной, безликой бронёй. Она не видела его лица. Не могла уловить реакцию. Не могла найти ни одной трещины в стене, которую он выставлял.

Ей хотелось кричать.

— Покажи своё лицо, — резко бросила она, дыхание рваное. — Если уж ты собираешься унижать меня вот так, имей хоть каплю порядочности смотреть мне в глаза.

Ответа не было.

Воздух изменился, когда он сократил последние сантиметры дистанции. Он остановился совсем рядом — достаточно близко, чтобы она чувствовала тихую вибрацию его присутствия, достаточно близко, чтобы утонуть в нём.

Её трясло целиком. Адреналин хлынул в тело.

Грудь Сильвии вздымалась. Горло жгло. Слова, которые она швыряла в него всего мгновение назад, всё ещё звенели в ушах — бесполезный, отчаянный шум.

Ничто из этого его не задело.

Даже тени реакции.

Он смотрел на неё — нечитаемый, безликий за обсидиановой бронёй и глухим шлемом. Она не видела его глаз. Не видела ничего человеческого, ничего мягкого. Только жестокую геометрию его тела, его невозможную массу, бронированные пластины, которые слабо мерцали под слишком ярким светом.

Ей хотелось, чтобы он что-нибудьсделал.

Сказал хоть что-нибудь. Даже приказ был бы лучше этого всепоглощающего, давящего молчания.

Но он не сделал ничего. Он просто ждал. И каким-то образом это было хуже всего.

Сильвия сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Всё тело дрожало — от адреналина, от ярости, от сырой, хаотичной боли. Ей хотелось снова закричать, толкнуть его, вцепиться в эту броню, пока под ней не появится что-то настоящее.

Но она не сделала этого.

Не смогла.

Потому что даже без слов, даже без движения от него исходило сообщение, яснее любого приказа:

Если ты прикоснёшься ко мне — я разорву тебя пополам.

Это была не метафора.

Это была истина. Факт. Закон природы — как гравитация или огонь. Ему не нужно было угрожать. Его присутствие и былоугрозой.

И всё же… он позволял ей злиться. Позволял гореть. Позволял рассыпаться у него на глазах.

Будто знал, что ей это нужно.

Будто и это тоже было частью его плана.

Её голос надломился,когда она снова начала говорить — яростно, бессвязно, сквозь слёзы. Она проклинала его, эту комнату, ошейник на своей шее, всю галактику, которая украла у неё жизнь. Она рассказала ему всё. Что она из Кронуллы. Что управляла рестораном. Что у неё мама в доме престарелых, отец, который в хорошие дни всё ещё помнит её имя, два старших брата, которые убили бы любого, кто причинил бы ей боль.