Книга Покоренная Хвороком, страница 12 – Каллия Силвер

Он был как коллекционер, оценивающий редкую находку. Как будто она — экзотический экземпляр. Что-то для изучения. Для наслаждения… Для хранения.

По телу прокатилась волна холода.

Он не произнёс ни слова. Не издал ни единого звука. Но эта спокойная, размеренная инспекция была хуже любых угроз. Потому что она сказала ей всё.

Он обращался с ней как с чем-то ценным.

Дорогим.

А значит… Он не собирался отпускать её.

Никогда.

Кихин не двигался — огромная тень в тусклом синеватом свете корабельной камеры, наблюдающая за человеческой девочкой, стоящей перед ним. Её имени он не знал. Вид — люди, происходящие с далёкой, незначимой планеты под названием Земля. Примитивное место, насколько он понял из обрывочных сведений. Изолированное. Не ведающее о галактике, что вращается и горит вокруг него.

И всё же, каким-то образом, оно породило это.

Её.

Она была маленькой: светлая кожа, на щеках оттенок — страха или злости. Или всё сразу. Её золотистые волосы ловили слабый свет и сияли, будто что-то драгоценное. Тонкие конечности, выпрямленная спина, всё тело — напряжено. Она боялась — он чувствовал запах страха — но в линиях её челюсти, во взгляде из этих невозможных голубых глаз было ещё нечто.

Непокорность.

Это пробудило в нём что-то. Тепло. Дискомфорт. Чувство, которое он не смог назвать. Он едва заметно сместил тяжесть тела, мышцы перекатились под гладкой бронёй, всё ещё облегавшей его фигуру. Она дрожала. Такая хрупкая… такая мягкая. Самое мягкое существо, что он видел во всей вселенной.

Он не знал, что с ней делать.

Он никогда раньше не покупал живых существ. Ему это было не нужно. Но что-то на аукционе… Он видел, как остальные смотрели на неё — как на мясо. И прежде чем успел подумать, прежде чем что-то спланировать, он произнёс слово.

Присвоил её.

Просто так.

Поблажка. Его первая.

Его народ бы посмеялся. Если бы кто-то из них ещё был жив.

Вокар.

Воспоминание ударило в него, словно лезвие под рёбра. Его дом — исчез. Разрушен до обугленного камня и радиоактивной пыли. Его род — воины, короли, убийцы — убит собственными ошибками, собственной гордыней. Они обратились друг против друга, утонули в междоусобицах, цепляясь за смертоносное оружие, как дети за ядовитые игрушки. И когда эти игрушки вспыхнули… спасать было нечего.

Его там не было.

Он заканчивал контракт. Простая работа на Крёлле — устранение торговца, ставшего осведомителем повстанцев. Когда он вернулся, Вокар уже был пеплом.

Он мог быть последним хвроком.

И теперь он стоял здесь — перед напуганной человеческой самкой, не знающей ничего о галактике, не понимающей его языка, с огнём в глазах, который ясно говорил: покорность даётся ей нелегко.

Хорошо.

Онне хотел плаксивого питомца. Но и бунта допустить не мог. Не здесь. Не сейчас. Не тогда, когда у него нет ни времени, ни терпения, ни второго шанса.

Ему придётся обучить её.

Научить.

Да. Так он и поступит.

Теперь она принадлежит ему. Она его.

А значит — забота… и дисциплина. Он будет мягким. Нежным, если понадобится. Но твёрдым. Человеческая самка должна будет узнать своё место. Она поймёт правила цивилизованной вселенной — и его правила, стоящие над всеми.

Он шагнул вперёд. Броня под ногами не издала ни звука.

Она вздрогнула — но не отступила.

Это ему понравилось.

Он поднял руку, позволяя броне отступить по его воле. Наноструктура скользнула обратно в кожу, оголив ладонь.