Книга Невеста дома Доустер, страница 58 – Тина Солнечная

— Повезло… слишком повезло, — добавил он, почти себе под нос.

Я поймала его взгляд и не отвела свой. Улыбнулась шире. И вдруг поняла, что мне приятно не только его восхищение, но и то, что он так искренне не скрывает его.

Торас отложил уголь и медленно поднялся, прижимая холст к боку. Его шаги были осторожные, будто он боялся спугнуть меня.

— Материя… — пробормотал он, протягивая руку к тюли, что лениво сползала с моего бедра. — Дай я поправлю, а то она всё время норовит упасть.

Я склонила голову чуть в сторону и позволила ему приблизиться. Его пальцы едва коснулись прозрачной ткани, и в этот момент я будто случайно — но на самом деле нет — пошевелила ногой. Тюль скользнула вниз, мягко упала к моим стопам.

Я осталась стоять перед ним — полностью обнажённая.

На миг повисла тишина. Торас замер, уголь едва не выскользнул из его рук. Его губы приоткрылись, дыхание сбилось. Он смотрел на меня так, словно сердце вырвалось вперёд, а разум остался далеко позади.

— Мишель… — выдохнул он, почти беззвучно. — Ты…

Его взгляд жадно скользнул по моему телу, цепляясь за каждую линию, будто он пытался запомнить всё сразу. Щёки вспыхнули, но отвести глаз он не мог.

Я приподняла бровь, играя с моментом: — Что? Я всего лишь позирую для твоей скульптуры.

Он усмехнулся дрожащим смешком, но в глазах стояло обожание и огонь, которого я ещё не видела.

Торас всё-таки уронил уголь — он глухо упал на пол, и звук будто растворился в воздухе. И через секунду он уже оказался совсем рядом.

— Прости… — только и успел прошептать он, прежде чем его губы накрыли мои.

Поцелуй был жадный, горячий, совсем не похожий на его обычно мягкие прикосновения. Он целовал так, будто боялся, что я исчезну, что это единственный шанс. Его руки дрожали, ноне от неуверенности — от переполнявшего чувства.

Он жадно гладил моё тело — ладони скользили по талии, по спине, по бёдрам, хватали, жали, будто он не мог насытиться. Его пальцы обхватили мою грудь, и он прижал меня ближе к себе, так близко, что я чувствовала каждое его неровное дыхание, каждый стук сердца.

— Ты даже не представляешь… как долго я мечтал… — хрипло сорвалось с его губ между поцелуями. — Но даже не думал, что ты позволишь мне нечто подобное…

Я ответила, обвивая его шею руками, и позволила этой буре захлестнуть меня. В нём не осталось ничего от юношеской застенчивости — только страсть, желание и восторг.

Торас тяжело выдохнул, сел на край стола и провёл рукой по лицу, будто собираясь с мыслями. В его движениях не было ни привычной мягкости, ни весёлой наглости — только искреннее волнение.

— Ты… ты правда чудо, Мишель, — тихо сказал он, — но я… я хочу знать, было ли у тебя что-то с моими братьями.

Я моргнула, не сразу поняв: — Что именно ты имеешь в виду?

Он поднял взгляд, и в нём не было осуждения, только тревога: — Ты… девственница?

Я фыркнула, улыбнулась краешком губ: — Даже если да, что это меняет? Или ты переживаешь, что уже нет?

Торас покраснел, но не отвёл взгляда: — Я надеялся, что уже нет… потому что боюсь причинить тебе боль. Я не такой опытный, как другие.

Я качнула головой: — А тебя не смущает, что я… ну, вроде как, с вами всеми сразу строю отношения? И что могу спать со всеми?

Он усмехнулся — коротко, по-детски: — Не смущает. В большой семье привыкаешь делиться. Да и братьев я люблю. Но ты не подумай… нас с детства воспитывали, рассказывая, что однажды у нас какой-то период времени может быть одна жена на всех, и что это нормально. Что если она захочет, то может разделить брачное ложе со всеми, или ни с кем. Это её выбор. Но когда предки определятся, тобой делиться никто не станет, будь уверена.