Книга (не) Пара Его Величества. Связанные судьбой, страница 57 – Марина Ружанская

— Но зачем ты соврала? — я не понимала. — Аполлон же выбрал тебя! Он дал знаки!

— Будущая жрица должна провести ночь у алтаря своего бога, — Сильвия обернулась, ее глаза были огромными и полными страха. — Я… испугалась. Никто не знает… явится ли бог к своей жрице в эту ночь. И что он захочет… прикажет. Что он потребует за свои дары? Я видела, как смотрят на нас жрецы… как смотрел Понтифик… А так как я провела ночь у чужой статуи Венеры, ко мне, ясное дело, никто не пришел.

— То есть ты даже не пробовала?.. Понятно… Но почему Венера? Странный выбор, честно говоря.

— Потому что жрица Венеры выбирает сама, не ее выбирают, — пояснила Сильвия с горькой усмешкой. — И я просто могла всем отказывать. Помимо того, о чем все думают, жрицы Венеры еще занимаются искусством: музыкой, пением, танцами, поэзией. Так что все было не так и плохо. Кроме того момента, — ее голос дрогнул, — что я была единственной не отмеченной своим богом, и оказалась худшей в выпуске. Но этот выбор… я сделала сама.

— Слушай, но с такими дарами… ты могла бы стать верховной жрицей в Дельфах! Обычно божество награждает служителя чем-то одним: целительством, пророчествами…

— А меня прокляли всем и сразу, — она вновь с раздражением схватилась за тряпку, вновь протирая и без того чистый стол. — Кстати, я тоже хотела спросить… про Шэра. Я поняла, что у вас все вышло случайно, из-за фальшивого брака и королевы фей, но… он тебе вообще нравится? Как мужчина?

Вопрос повис в воздухе. Я почувствовала, как тепло разливается по щекам, спускается к шее. Гораздо сильнее, чем от яда или стыда. Я посмотрела на спящую Брини, на ее голубоватую спинку. Признаться вслух было страшнее, чем драться со всей Дикой Охотой.

— Да, — выдохнула я, наконец. — Когда не ведет себя как высокомерный придурок с манией величия.

— Мужчины, — вздохнула Сильвия, и в ее вздохе звучала найденная солидарность. — Кажется, когда боги их лепили, они явно взяли бракованную глину… Но мне показалось, что Шэр искренне о тебе заботится. По-своему. Даже когда орет.

— Угу… Заботится, а через минуту приказывает таким тоном, что хочется его придушить. —Я осторожно переложила уснувшего «лягушонка» на подушку, его крошечное тельце сладко подрагивало. — Кстати, знаешь что? Оставь этот бульон Брини, и принеси-ка нам лучше сыра, мяса и тот кувшин с синей восковой печатью у хозяина за стойкой. Он выглядел многообещающе. Все равно нам только и остается, что ждать, жрать и сплетничать.

Шэратан

Шэратан иль-Мор'ренн ванн Риннор из Дома Рассекающих Волн шел по пыльной тропе к шахте «Тенистая», и каждая клетка его тела была наполнена тихим, холодным бешенством.

Не на Марка, болтавшего с Фергусом о свойствах горных пород. Не на Годраша, громко кряхтевшего за спиной. Даже не на проклятого наемника Лара, чье имя заставляло пальцы сжиматься в кулак. Ярость была направлена внутрь.

На собственную беспомощность. На невыносимое чувство, что пока он здесь, в горах, играет в следопыта, она лежит там, в душной таверне, уязвимая, сломанная, отравленная. И он не может быть рядом. Не сможет защитить, если проклятый наемник вновь вернется.

«Защитить…» Мысль сама по себе была новой, чужой. В Атлантиде он защищал границы, честь Дома и интересы Короны. Подданные, слуги, любовницы — были его фоном, инструментами и массовкой. Их безопасность обеспечивали другие. Он же даровал милость или кару.