Книга Нити судьбы, страница 34 – Лекси Эсме

Она улыбается, но улыбка выходит неуверенной, тревожной.

— Ну… тогда отдыхай. Спокойной н…

Я не даю ей договорить. Если останусь ещё хотя бы секунду — сорвусь. Если сорвусь — она станет добычей. Я слишком хорошо знаю, чем заканчивается голод, который подавляешь слишком долго. Я ускоряюсь, почти работаю над тем, чтобы шаги были ровными. Я чувствую, как её взгляд прожигает мне спину, пока я спускаюсь по лестнице. Как только дверь спальни захлопывается, я падаю на кровать. В комок. Лбом к коленям.

Холодный пот покрывает мою кожу, пропитывает одежду. Глупец. Какой же я глупец. Я думал, что смогу контролировать себя рядом с ней. Что смогу пойти против своей природы. Что смогу быть чем-то большим, чем чудовище, созданное для охоты. Но я ошибся. Голод разрывает меня. Слишком долго я не ел. Слишком долго сдерживался.

А её близость…

её запах…

её вкус на моём языке…

Это сводит меня с ума. Если я не удержусь — Рианна пострадает. А в состоянии такого голода… у меня не будет ни милости, ни разума. Только инстинкт. И он захочет её целиком. Я не думал, что можно так сильно желать кого-то. Что можно так нуждаться в ком-то. Меня разрывает в противоположные стороны. Каждая мысль — о ней. Каждая боль — тоже о ней. Резкая спазмированная боль пронзает живот. Я обхватываю себя руками, зубы сжимаются до хруста. В меня словно вбиваютраскалённые крюки изнутри. Я молюсь, чтобы она не услышала, как во мне рычит голод.

Пожалуйста… пощади…

Боль расползается по телу, вонзается в каждую конечность, прожигает мышцы, связки, нервы. Каждая клетка словно воспламеняется электричеством. Это пытка. Настоящая. Жгучая. Наконец, темнота накрывает меня мягким, милосердным покрывалом. И я проваливаюсь в неё, позволяя себе исчезнуть хотя бы на мгновение.

Рианна

— О! Доброе утро, — улыбаюсь я, входя на кухню.

Я искренне удивлена: Септис уже не просто проснулся — он бодрствует, стоит у стола, будто и не выглядел вчера обессиленным.

— Утро, — бурчит он, оборачиваясь ко мне. Его улыбка… тёплая, но с оттенком грусти. Я уже делаю шаг к нему — хочу поцеловать, почувствовать его тепло, — но он быстро кивает в сторону стола, словно мягко отводит от себя.

— Я приготовил завтрак.

Я поднимаю бровь. Он тихо смеётся:

— И нет. Я ничего не ловил. Да, я услышал тебя с первого раза.

Я оборачиваюсь — и на столе аккуратно сложенная горка блинов, украшенных свежими фруктами, рядом стакан апельсинового сока.

— Ты всё это сам сделал? — удивляюсь я.

Он кивает.

— Я, конечно, не шеф-повар, но… возможно, кое-чему научился, пока смотрел твои кулинарные шоу. Садись, я налью тебе кофе.

На моём лице сама собой появляется улыбка. Я сажусь за стол.

— Ты меня балуешь.

— Это самое малое, что я могу для тебя сделать. — Он отворачивается. — Мне… приятно заботиться о тебе.

Он выглядел плохо вчера, совсем плохо, но сегодня… чуть лучше. Не выглядит супер здоровым, нет — просто уже не на грани. Под глазами темные круги, в лице — усталость, в плечах — напряжение. Ему всё ещё тяжело.

Я поливаю блины сиропом, отрезаю кусочек. Тёплый. Пушистый. Нежный.

Он буквально тает на языке.

— Сеп, они невероятные!

— Хорошо. Ты это заслуживаешь. — Он ставит передо мной кружку с горячим кофе.

— К-как ты себя чувствуешь? Ты… спал хоть немного? — спрашиваю я осторожно, размешивая сахар.