Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 16 – Ава Торн

Он покачал головой.

— Это плохо. Это очень плохо.

— Насколько плохо? — спросила я, хотя мне было трудно сосредоточиться на разговоре. Я запустила руки ему под пальто, дернула за край рубашки, пока мои пальцы не нащупали теплую, гладкую кожу его живота. Он издал низкий стон.

— Мне нужно идти, — резко сказал он, но не пошевелился. Во всяком случае, он, казалось, наклонялся ближе, словно притянутый какой-то невидимой силой. Он уткнулся лицом мне в шею, глубоко вдыхая.

— Не надо, — прошептала я, цепляясь пальцами за пояс его брюк. — Останься.

Его глаза на мгновение закрылись, а когда он снова их открыл, в его взгляде была почти боль.

— Ты не понимаешь. Я не могу… ты…

— Я что?

— В течке, — тихо ответил он, и эти слова вызвали у меня дрожь, которая не имела ничего общего с холодом. — И я вот-вот…

Он не закончил фразу, но что-то с ним происходило. Дыхание стало тяжёлым, в осанке появилась опасная напряжённость, словно он сражался с каким-то внутренним зверем.

— Вот-вот что? — спросила я, хотя часть меня уже знала — та часть, которая хотела залезть на него, обхватить его ногами и тереться об него, пока боль между ног наконец не утихнет.

— Гон, — выдохнул он, едва слышно. — Боги, я не могу… это…

Ярмарка стала просто фоновым шумом. Все, на чем я могла сосредоточиться, — это он: как вздымалась и опускалась его грудь, и как он смотрел на меня, словно я была тем, чего он отчаянно хотел, но не мог заполучить.

— Может быть, это и не так уж плохо, — услышала я собственный голос, хотя понятия не имела, откуда взялись эти слова.

Его глаза вспыхнули, и на мгновение они показались почти нечеловеческими. — Ты не понимаешь, что говоришь.

— Я прекрасно понимаю, что говорю. Я знаю, что хочу...

— Нет. — Он отшатнулся так быстро, что я чуть не упала. — Это неправильно. Ты не… Я не могу…

Он поднял руку, и, могу поклясться, я увидела, как что-то мерцает в воздухе между нами. Мир внезапно отяжелел, словно я пыталась дышать под водой. Мои веки стали невероятно тяжелыми, и ярмарка начала мягко вращаться вокруг меня.

— Спи, — сказал он, и его голос, казалось, доносился издалека. — Просто спи, Сильви.

Последнее, что я увидела, прежде чем меня поглотила темнота, — это муку в его серебряных глазах и то, как его губы произнесли слова, которые я не могла слышать, но каким-то образом поняла:

Прости.

Я проснулась с ощущением, что меня медленно жарят заживо.

Воздух был густым и влажным, наполненным ароматом кедра и эвкалипта. Каждый вдох ощущался как глоток горячего пара, кожа покрылась липким потом — и я даже не помнила, как оказалась в этом месте.

Я попыталась сесть и тут же пожалела об этом. Движение вызвало волну головокружения, за которой последовал жар, не связанный с окружающей обстановкой. Он начался низко в животе и распространился наружу, пока каждое нервное окончание не стало сверхчувствительным и электрическим.

— Полегче, — пробормотал знакомый голос откуда-то слева. — Не двигайся слишком быстро.

Я повернула голову и обнаружила, что смотрю на Кэная: серебряные глаза, острые скулы и тот характерный шрам, пересекающий его лицо. Он сидел на чем-то вроде деревянной скамьи, наклонившись вперёд, опершись локтями на колени, и с выражением глубокой озабоченности.

А еще он был без рубашки.

Я попыталась сосредоточиться на том, что, судя по всему, нахожусь в какой-то сауне с полуголым незнакомцем, но мозг почему-то уделял больше внимания тому, как жара заставляло его белые волосы прилипать ко лбу… и как мягкий свет скользил по рельефу его груди и плеч.