Книга Безумные Альфы, страница 24 – Ленор Роузвуд

Он резко разворачивается ко мне, его перчатки вцепляются в перед моей рубашки и рывком притягивают меня ближе. Движение такое резкое, такое неожиданное, что смех застревает у меня в горле. Его лицо — всего в нескольких сантиметрах от моего, горячее дыхание обжигает щёку, когда он рычит:

— Не вздумай меня испытывать, Валек. Я тебе не жертва. И, к твоему сведению, я голосовал против того, чтобы тебя стянули с камеры смертников и приплели к нашему отряду. И я нихрена не поколеблюсь спустить тебе мозги, если ты выйдешь за рамки.

По телу пронзающе проходит возбуждение — тёмное, опасное, от которого сердце бьётся быстрее. Угроза всегда была для меня приманкой.

И в другой день я бы с удовольствием принял вызов. Но тогда существует шанс — ничтожный, но всё же — что я не вернусь к Айви.

Это то, что нормальные люди называют здравым смыслом?

Хм.

Обойдусь издёвкой.

— Это обещание, принцесса? — мурлычу я, низко, с сиплым хрипом.

Чума смотрит на меня ещё секунду, рваными вдохами поднимая и опуская грудь. Потом с отвращённым звуком отшвыривает меня, разворачивается и стремительно уходит в направлении, куда указывала ловушка.

— Просто покажи, где этот ебаный рынок, чтобы мы выбрались из этой пустыни, — бросает он через плечо. — Чем быстрее закончим,тем лучше.

Хрипло усмехнувшись, я поправляю шарф на лице и иду за ним, ботинки хрустят по растрескавшейся земле. Он уже ускакал вперёд, оставляя за собой полосы поднятой пыли — будто мстительный дух пронёсся по этому проклятому ландшафту.

Я догоняю его, подстраиваясь под его убийственный темп. Он даже не смотрит на меня, будто я — просто очередная тень у края его зрения. Лишь плечи едва заметно напрягаются.

Прекрасно. Меня это устраивает.

Тишина между нами тянется густая, тяжёлая — но мне не в тягость.

Ему — да. Чума весь излучает нервное, яростно подавляемое нетерпение. Он хочет сорваться, вцепиться в меня язвами и угрозами. Хочет выпустить всю подспудную злость.

Но держит себя в руках. Пока.

Мы оба знаем — надолго этого не хватит. Под его безупречной, стерильной маской пробиваются трещины — и сквозь них видно, что под поверхностью у него та же тьма, что и у нас.

Он наш. Такой же монстр.

Он просто ещё не признал этого.

Мы идём уже целую вечность, когда на горизонте наконец появляется куча перекошенных металлических плит, торчащих из земли и образующих подобие люка. Мой взгляд цепляется за них, остреет — и медленно растягиваюсь в ухмылке.

— Вон, — говорю я, толкнув Чуму локтем. — Говорил же, я знаю, куда иду.

Он смотрит туда, лицо не читается за тканью и шрамами. Долго молчит, оценивает люк критическим взглядом. Наверняка прикидывает, подхватит ли столбняк, если прикоснётся.

И наконец коротко кивает.

— Веди, — бурчит он ровным голосом.

Два раза повторять не надо.

С ленивой, наглой походкой я хватаю ржавую ручку, которая держится на честном слове, и дёргаю. Песок и грязь сыплются вниз, в чёрную пасть под нами. Там — лестница, прогнившая, дребезжащая, уходящая в темноту. Вентиляторы гудят где-то внизу, тщетно пытаясь прогнать спёртый воздух. Но судя по затхлому смраду — безуспешно.

Давно я не спускался именно в эти тени. В самую падаль Подполья Внешних Земель. Богатую на пороки, грязь и удовольствие.

— Держись ближе, принцесса, — бросаю через плечо, потому что не могу удержаться от последней шпильки. — Здесь слишком жёстко для таких нежных созданий, как ты.