Книга Она и зверь. Том 2, страница 32 – Maginot

Астина вдруг поняла, почему Териод так одержимо отдавался делам эрцгерцогства, порой пренебрегая собственнымздоровьем. Все это время он создавал место, которое мог бы назвать домом. Позже эта привязанность перенеслась и на жену – женщину, которая позволяла ему чувствовать себя человеком, а не просто тенью своего долга. Но, как часто бывает с одинокими людьми, он ошибочно принял случайную встречу за судьбоносную.

«Если бы вместо меня была Канна, – подумала Астина, – она стала бы для него лучшим утешением».

Ее добрая мягкосердечная сестра могла бы окружить Териода заботой, которую Астина, как ей казалось, не способна была ему дать. Почему же эрцгерцог привязался именно к ней, такой холодной и отстраненной? Этот вопрос не давал ей покоя.

В памяти всплыла картина их первой встречи: волк, запертый в железной клетке, со взглядом, полным тоски и безысходности. Она поняла, что снова и снова оставляла этого «монстра» в одиночестве, погруженного в ее безразличие.

– Спасибо, – тихо сказала Астина.

Она была искренне благодарна Артуру за то, что помог ей взглянуть на все иначе. Без него она, возможно, продолжала бы бессмысленный спор с эрцгерцогом, не замечая его боли. Артур и правда оказался хорошим советником. Астина вспомнила слова Хиссена о том, что учить и учиться люди могут в любом возрасте. Несмотря на свою юность, Артур помог ей увидеть то, к чему она была слепа.

Она посмотрела на него с легкой улыбкой и добавила:

– Оказывается, ты хороший юноша. Так заботишься о кузене.

– Скажешь тоже… – пробормотал Артур.

Его щеки вспыхнули румянцем. Он отвернулся, притворившись, что изучает узоры на скатерти, но краснота предательски расползалась по шее. Пальцы нервно теребили салфетку.

Астина внутренне улыбнулась. Пожалуй, он все еще в том возрасте, когда искренняя похвала может вызвать такое трогательное смущение.

Териод пробудился в предрассветных сумерках, когда мир еще балансировал на границе темноты и света. Головокружения не было – лишь тихая ясность, будто проникший в сознание воздух раннего утра. Териод медленно поднял веки и тут же столкнулся со взглядом зеленых глаз, наблюдавших сверху. На мгновение он утратил связь с реальностью и посмотрел в окно, за которым медленно разливалась бледная дымка.

Несколько раз моргнув, Териод снова взглянул на жену. Она неподвижно, точно статуя, сидела рядом на постели.

– Что вы делаете? –вопрос повис в воздухе, усиливая неловкость.

Териод потер виски и попытался сесть. Однако Астина остановила его, мягко, но решительно надавив ему на плечи.

– Вы останетесь лежать, ваша светлость. Так вам не удастся избежать этого разговора, – ответила она непреклонно.

Териод на мгновение задумался: не стоит ли оттолкнуть ее руку и просто уйти, но затем отбросил эту мысль. Он не мог вечно прятаться от нее. Териод вдруг осознал, что настало время вести себя по-взрослому и перестать упрямиться. Своим поведением он лишь ставил жену в затруднительное положение. И в глубине души признавал, что вел себя по-детски. Но всякий раз, как он смотрел на Астину, в нем поднималась буря эмоций, вязких, мутных, и оттого он не мог заставить себя взглянуть ей в глаза.

Избегать разговоров с эрцгерцогиней было проще. Это позволяло сохранять достоинство, не чувствовать себя еще более жалким. Последние дни он старательно держался от нее подальше, погрузившись в работу. Такой расклад ему даже нравился, но ровно до момента осознания, что каждое утро он просыпается лишь по ее милости. И в этот миг его приподнятое настроение вновь опускалось на дно отчаяния.