Книга Некромантия и помидоры, страница 51 – Карина Демина

- А старый жених не обрадовался? – Зинаида подперла щёку рукой. – Он отомстил?

- Нет. Он… и его отец… они просто пали первыми. Но да, Ульф обиделся. Хотя и знал, что ничто не может повлиять на выбор девы. И раз Ясинка выбрала не его, то с этим надо смириться. Но это сложно… он вызвал жениха Ясинки на поединок. И проиграл. И только тогда признал его право.

А этот тонкий, что лоза, эльфёнок, попросил прощения.

И в знак мира протянул свой клинок, который Ульф принял, но вернул, потому что не дело это – брать то, что создано для чужой руки.

- Они обменялись наручами. Ульф отдал свой, выкованный ещё его дедом. А Тан – свой, выплетенный из лунных нитей.

- Это металл такой. Точнее все сходятся, что скорее всего металл, хотя некоторые его свойства… ай, не важно. Главное, что только эльфы умеют его добывать. Или сотворять? – Хиль наморщила лоб. – Это… дорогой подарок.

- Да…

Он почернел, тот наруч, и рассыпался, когда Рагнар укладывал тело друга на погребальный костёр.

- И Ульф, и его отец, были на свадьбе. И пировали. И пили за здоровье молодых. И огонь в очаге принимал их дары, а значит, у них не было дурных мыслей. Тогда не было.

- Но? Всё ведь изменилось, верно? Когда?

- Когда отец Ульфа нашёл ему жену.

Часть 10 О судьбе и случае

Ещё одна ошибка?

Или нить судьбы?

Или попытка судьбу обмануть? Ульф не злился, нет. Напротив, он сделался спокоен и задумчив. И всё чаще взгляд его поворачивался к морю.

Это и беспокоило Харальда.

- У моего друга был дар. Он слышал волны и ветер, а стало быть, могло случиться, что стихия позвала бы его, как позвала моего дядю. Тогда Харальд и обратился к провидице, чтобы указала она ему, где искать деву.

Он нашёл ту, что умеет вращать пустое колесо прялки, цепляя на него силу и нити крови. Не Веёльви, но и не они одни способны видеть.

- Он заплатил ей. И золотом, и кровью. И провидица указала место, в котором живёт та, что сможет сделать Ульфа счастливым. Харальд сам отправился туда. А после привёз деву, про которую сказал, что не видел никого краше…

Ведьма.

Рагнар отыскал тогда и пророчицу, которая глядела на него сквозь белые бельма с жалостью. И жалости ради смилостивилась.

- Он взял не ту, - сказала она.

Третья ошибка.

Или единственная? Или вовсе не надо было вмешиваться?

Тогда гнев распирал Рагнара, но старуха, подняв морщинистую руку, смахнула его, что старую паутину. И произнесла:

- Придёт время и их души встретятся. Ибо так суждено.

А потом просто отвернулась к прялке.

Рагнар нашёл и дом, к порогу которого пришли корабли Харальда. Тот, верно, и по сей день стоял, оседлавши скалы. Длинный, поросший мхом и лишайником, с крышей, на которую порой забирались козы. Он подставлял каменные стены ветрам и хранил внутри тепло очагов. И там, укутанный в шкуры старик, рассказывал историю о женщине, которую принесла на крыльях буря. И о том, как женщина эта забрала разум его старшего сына, заставив того позабыть и о жене, и о детях, и обо всём-то, кроме неё. Но даже тогда не снизошла до него.

Случай ли?

Или снова судьба, играя, выложила дороги из чужих жизней.

Тот старик говорил, что Харальд прибыл за Ингри-рыжеволосой, дочерью нищего Уги, пьяницы-рыбака, что была, конечно, сильна, но не особо красива. Её кожа задубела от ветра и соли, сделавшись столь тёмной, что даже веснушки потерялись в этой темноте. Её руки были грубы, а голос – сипл. И норов она имела вздорный.