Книга Некромантия и помидоры, страница 33 – Карина Демина

- А потому что больше некому! – сказала баба Тоня и, охнув, сгорбилась. – Ох ты ж… спину-то… спину…

Спина у бабы Тони прихватывала частенько.

- Погодь, - она шлёпнула Рагнара, который сунулся было помочь, по руке. – Не суетись… вот, давай, правильно. Помоги старушке, проводи до дому… тут недалече… а ты, Зиночка, поглянь яблоньку, а то ж жалко, если пропадёт…

Часть 7 О древних созданиях, предсказаниях и ведьмах

От старухи знакомо пахло диким лесом, тем первозданным, который не отличался добротой к людям, но умел ценить силу. И стоило отойти от яблони, как когтистая лапа, мгновенье до того бывшая рукой, впилась в ладонь.

- Сколько веков уж живу, - произнёс сиплый голос. – А впервые вижу некроманта со знаком Ваа-кхали. И как это огненный птах допустил?

- Отец был из его рода, Уважаемая, - Рагнар не дрогнул. А коготь пробил кожу, выпустив каплю крови. И Веёльви подхватила её, поднесла к губам и, слизнув, прикрыла глаза.

- Не врёшь. Но рожа… ты себя в зеркале видел?

- Видел.

- Кто ж с такой рожей за женщиной ухаживает?

- А с какой надо? – удивился Рагнар.

Тем паче Зинаида ничего о его внешности не говорила. Хотя… он ведь и не ухаживает. Во всяком случае до этого момента он в принципе ни о чём подобном не задумывался.

- С приличной!

Рагнар лишь кивнул. Древние создания зачастую имели сложный характер. И спорить с ними было себе дороже.

- Но это ничего. К роже, если так-то, и притерпеться можно. Да и девочка у нас не балованная… хорошая девочка, вежливая. Даром, что дар почернел. Ну да каким ему ещё быть, когда всё так-то вышло.

- Как?

- А оно тебе надо? – Веёльви глянула искоса. И лицо её преобразилось. Нос удлинился, изогнулся, почти касаясь верхней губы, которая в свою очередь укоротилась. Кожа потемнела и узоры морщин легли поверху, повторяя рисунок древесной коры. – Смотри, чем больше человека знаешь, тем сильней привязываешься. А ты этого боишься.

- Я не боюсь.

- Ой ли? Рагнар Кровавая Секира. Себе хоть не ври. У каждого из нас есть свой страх. А не дело это, воину от страхов отворачиваться.

- Я…

- Молчи уже, остолоп…

От кого другого Рагнар не стерпел бы. А тут лишь замолк послушно. С Веёльви спорить – себе дороже. Разгневается и соберет нити судьбы твоей, завяжет тугим узлом и пророчеством каким-нибудь запечатает.

Слыхал он легенды.

И все сходились на одном: ничего хорошего от пророчеств Веёльви ждать не след.

- Хорошая у них семья была. Славная. И родители друг друга любили. Прям как твои.

И снова взглядом впилась.

Спрашивать, откуда знает, неслед. Знает и всё. Такие, как она, всегда видят больше других.

- И её вот баловали, жалели да берегли от мира, как ты от племянницу… тоже мне, девка. В мои времена, чтоб девки да так рядились? Совсем стыд потеряли!

- Её не трожь.

- Не трону, - миролюбива произнесла Веёльви. – На кой она мне сдалась? Да и ты так-то не особо и нужен. Хотя, авось, на что и сгодишься, проводишь бабушку. Так вот, хорошая была семья, да… не всегда и не за всем уследить можно. Поехали они куда-то. А там грузовик. Понавыдумывали железа холодного, огнём согрели, по дорогам пустили. Я ещё когда говорила, что не будет с того добра-то…

Ворчание было глухим, и говорила она уже не на местном языке, на своём, предвечном, который был не знаком, но понятен.

- И от тут… была семья, да не стало. Матушку Зиночкину долго достать пытались, да и её саму не сразу вытащили. И видела она, как мать померла. Оттого дар её и наизнанку и вывернулся.