Книга Верни мне время, страница 18 – Lanawaay, Ким Хёнсу

— Ого… Какой потрясающий телескоп! Я думал, что такие бывают только в исследовательских лабораториях.

— Там они ещё круче. Слышала, космический телескоп может видеть на расстоянии до двадцати двух световых лет.

— Двадцать два световых года?!

Как тут не удивиться? Ведь можно увидеть столько всего на расстоянии, которое проходит свет в вакууме за двадцать два года! Но Джуну всё же не удержался и пошутил:

— Ну, за два ряда кимбапа и пол-литра колы можно и на такое расстояние сходить.

— Что?

Хёбин расхохоталась, а вслед за ней и Джуну. Атмосфера внутри домика сразу стала комфортной. Может, поэтому Хёбин решила рассказать о своей семье, хотя никогда раньше ни с кем этим не делилась:

— Мой отец изучал звёзды.

— А, вот оно что. Так он был астрономом.

Хёбинкивнула и рассказала о том, как был построен деревянный домик. Она плакала каждую ночь, скучая по умершей маме, поэтому отец, жалея дочь, построил для неё этот домик. Он сказал, что мама стала звездой, поэтому нужно перестать плакать и вместе найти её на небе, и каждый день поднимался с Хёбин сюда, чтобы посмотреть на звёзды. Хёбин, окрылённая надеждой, что удастся найти маму, больше не плакала.

Ночное небо, где жила мама, понравилось девочке. В дни, когда стояла плохая погода и звёзд не было видно, отец утешал Хёбин, говоря, что сегодня мама навещает и лечит больные звёзды. В такие дни Хёбин молилась перед сном. Она просила, чтобы больная звезда скорее поправилась, чтобы завтра удалось увидеть маму и чтобы в ночном небе как можно скорее появились машины скорой помощи.

Джуну, у которого от рассказа Хёбин защипало в носу, вдруг задал вопрос:

— Лечила?

— Мама была врачом.

— Правда?

— Ага.

— Ого, а я думал, она увлекалась восточной философией или чем-то подобным.

— Восточной философией?

— Твоя тётя сказала, что у вас в семье из поколения в поколение передается сила предвидения. Кстати, а кем она работает?

— Адвокатом.

— Ух ты!

— Тётя говорит, что выигрывает большую часть дел благодаря силе предвидения. И берётся только за те, с которыми может справиться.

Потрясения следовали одно за другим. Астроном, врач и адвокат… Оказывается, Хёбин была из привилегированной семьи. Пока Джуну молчал и пытался справиться с удивлением, Хёбин вдруг спросила:

— Кстати, а что ты хотел узнать?

Только тогда Джуну вспомнил, с какой целью пришёл к Хёбин, но он уже услышал ответ.

— Я уже узнал. Твоя тётя рассказала, что в вашей семье двадцать пять часов в сутках передаются из поколения в поколение.

— Ты веришь в это?

— Да. Честно сказать, раньше я бы не поверил… Но, как бы там ни было, я завидую, правда. Вместо двадцати четырёх часов в сутках двадцать пять!

— В этом есть и минусы.

— О чём ты?

— День кажется слишком длинным, а ещё всякие штуки вроде автоматических дверей, кранов, из которых вода течёт по датчикам, или машин для сушки рук иногда срабатывают с опозданием, когда я подношу к ним ладонь. От этого появляется такое ощущение, будто я не существую, а самое обидное…

Хёбин собиралась сказать, что не может по-настоящемунаслаждаться музыкой, но вдруг начала сомневаться. Ей почему-то стало неловко, когда она вспомнила, как спрашивала, не слишком ли быстро она сыграла. Хёбин не хотела раскрывать, что задала тот вопрос именно по этой причине.

— Эм… Ну… Что же ещё?..