Книга Наставница для наследника престола, страница 61 – Елена Романова

Первородная Мать должна наградить такую строптивицу самым сильным из своих даров. Что, если сила в Неялин все-таки проснется?

Что если…

Аарон даже думать ни о чем не может. Ее слова звенят в его голове: «…я вижу, у вас есть сердце». Он купил бы ей дом — какой она захочет. И приезжал бы туда, чтобы просто слушать, как она ворчит, что она думает о политике, власти, о погоде, о каких-нибудь нарядах. А она бы возилась в саду, как бунтарка, не подпуская садовников к своим розам… Аарон бы просто касался душой ее души… такой целительной, сильной, целостной и… гордой. Вдыхал воздух, пропитанный ее дыханием, и снова ощущал жизнь на кончиках пальцев.

Что это…

Неялин, как свежий ветер. Как бушующая стихия. Как непокоренная вершина. В ней все — абсолютно все — вынуждает Аарона забыться и алчно, до смерти захотеть окунуться в нее, испить до глотка.

Святая Первородная.

Стоит ли, вообще, связываться с ней? Леди Лейн опорочена, а положение Великого герцога не предполагает связи с использованными женщинами, которых подозревают в неверности. Он и она — это насмешка над правящей династией Тэнебран. Его отец бы перевернулся в могиле.

Аарон накинул камзол, подошел к зеркалу, склонился, уперев ладони в тумбу, и посмотрел в свои глаза — льдисто-холодные, обрамленные черными ресницами. В этих глазах закручивался снежный смерч.

Она сказала «нет». Как, вообще, посмела?

Ему — «нет»!

И убежала, а он отпустил. Идиот. Просто последний дурак.

Неялин что-то забрала с собой. Что-то важное. Без чего тяжело дышать. Но Аарон с этим успешно справится — он и так давно мертв, нечего и оживать. И зачем? Ради чего или кого? Глупой женщины или Кайла? Может, ради Сайгара? Или, быть может,собственной страны? Для последней абсолютно неважно жив он или мертв, лишь бы только делал то, что должен.

* * *

Борон Роул старательно задернул шторки, но Аарон так и остался сидеть с закрытыми глазами — ему плевать. Его давно не интересовал мир вокруг. Его жизнь — бесцветная, однообразная рутина. Его ждет все тот же кабинет во дворце, привычный распорядок, долг и бесконечное служение Равендорму — хочет он того или нет. Приключение в Арвале закончено.

Он ощущает, как перед ним на сидение опускается Нил Дериш. Аарон сам хотел его видеть до отправки поезда. Но сейчас его буквально тошнит от постороннего присутствия. Это раздражает и отвлекает от мыслей…

… о чертовой Неялин, которая сидит у него под кожей, как заноза.

Он буквально закипает.

Не получил ее.

Она ускользнула.

Все его поиски не принесли результата.

Неудачник.

Это же просто женщина — толстушка из рода Лейн! Он должен был забрать ее, заковать, принудить, сделать то, что положено.

— Слушай, Нил, — цедит он холодно, низко и грубо. — Какого черта ты у меня на довольствии?

— Ваша милость…

— Закрой рот и слушай, — Аарон, кажется, совершенно утрачивает самообладание. Бесповоротно. — Ее будут искать. Все, кому не лень. Запутай их. Сделай так, чтобы Бейтс и его помощник Филипп Бранз ее не нашли. Если сюда сунутся люди Блейка или Чезара, они не должны даже близко к ней подойти. Неялин Лейн не должна попасть в чужие руки. Она — моя. Найдешь, не трогать. Сообщишь, где она и что с ней. Охраняй, пока я не скажу, что с ней делать.

Молчание.

— Да, милорд, — наконец, роняет Нил сухо.

И Аарон потирает костяшками пальцев губы — ему плохо от одной лишь мысли, что он уезжает, а девчонка-Лейн остается в Арвале одна, беззащитная. А, если она кому-то доверится и сообщит о себе? Если кто-то ее присвоит, затащит в постель или, наконец, поставит на ней печать?