Книга Наставница для наследника престола, страница 148 – Елена Романова

Как с этим жить?

И он просто дышит, нависая надо мной.

А потом он просовывает под меня руки, садится. Усаживает на колени, лицом к себе и стирает слезы с моих щек. Серьезный, злой и хмурый.

— Ты убиваешь меня, Нея, — говорит, опуская горячие ладони мне на талию. — Я не для этого тебя позвал.

— А я не для этого пришла.

— Да, — соглашается. — Не для этого.

И целует нетерпеливо и страстно.

— Но мы делаем именно это.

Я снова обнимаю его, целую в шею, за ухо, в волосы. Глажу его по плечам и спине.

Хочется залечить все его раны. Смягчать его, когда он злится. Улыбаться, когда он хмурится. Спорить с ним. Любить его. Быть рядом.

— Это в последний раз, — уверяю я.

Да, в последний. Иначе, невыносимо. Лучше не давать этим чувствам разгореться окончательно, иначе они сожгут меня.

Еще несколько отчаянных, голодных прощальных поцелуев, и я сползаю с его колен, отшатываюсь и неуверенно отхожу к тому самому стулу в углу. Молча поправляю платье и перекидываю через плечо волосы. А Аарон опрокидывается на спину, закрывает лицо руками и некоторое время молчит и не шевелится.

Наконец он поднимается.

Снова сигара, аромат дыма, его напряженное дыхание.

Он садится за стол и курит.

Мы не разговариваем. И это длится, и длится. Бесконечно.

— Ты сейчас, как кость поперек горла, — произносит он, — и я не только себя имею в виду, Неялин. Твой дар способен разрушить все планы заговорщиков. Ты продемонстрировала, что можешь за раз исцелить больше сорока человек. Чтобы подобраться ко мне или к королю им нужно лишить тебя магии. Ты должна быть осторожна. Ни на шаг не отходи от Нила.

Его забота лишь усугубляет мое отчаяние. Я вот-вот потеряю лицо, а ведь я никогда не была зависимой. Только если от спорта. Но то было в совершенно другой жизни. А теперь именно он — Аарон Элгарион — мой допинг.

Не так-то легко успокоиться.

Беру себя в руки.

Этот человек — чужой жених, а потом он станет чужим мужем. Мне просто нужно разлюбить его. Я, вообще, не просила эту любовь. Она сейчас совершенно неуместна.

— Аарон?

Он застывает за столом с сигаретойво рту. Сейчас он совершенно точно владеет собой, но в его глазах вспыхивает такая болезненная жажда, что я поскорее заталкиваю свои чувства так глубоко, чтобы и самой не найти.

— Между нами больше никогда ничего не будет, — говорю. — Но я не хочу, чтобы это повлияло на мою работу. И ты, — впервые я так к нему обращаюсь, — ты тоже можешь быть спокоен. Я не злюсь, не обижена и не испытываю к тебе ненависти. И я не рассчитываю на особое отношение. Эту тему мы закрываем.

— Самоуверенность, Неялин, тебе к лицу, — произносит он. — Ну, допустим.

— Я не стану лезть в вашу жизнь, никогда вас не упрекну тем, что было. Но и вы имейте ко мне уважение. Я не принадлежу вам.

Он хмурится.

— Спорно. Ты сказала, что любишь меня.

— Вы сказали мне то же самое. Но ведь это не значит, что вы — мой.

— Значит. Еще как, — без улыбки говорит он. — И так будет всегда. Я — твой. Даже, если это выглядит иначе.

— Вот сейчас я опять вас ненавижу.

Он смеется, вдыхает и смотрит на меня сквозь дым. Сигара тлеет в его пальцах.

— Не удивлен, — его взгляд томно скользит по моей одежде. — Я непростой человек, Нея, и очень ревнив. И не намерен смотреть, как кто-то вьется рядом с тобой. Прошу тебя, постарайся ни в кого не влюбляться, не играй со мной в эти игры, не затрагивай мою гордость. Я реагирую порой не так, как тебе бы хотелось. Я могу убивать, Нея. Я бываю жесток. Не испытывай меня, пожалуйста.