Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 30 – Нана Кас, Мари Кир

— Расскажи мне о… нас, — прошу я, сжимая пальцами подлокотники кресла. — Какими мы были? До… всего этого.

Он тяжело вздыхает, глядя на пламя в камине.

— Ты была… яркой. Любила общество, балы, наряды. А этот дом казался тебе скучным, — он говорит медленно, подбирая слова, будто разминируя поле. — У насбыли разные интересы.

— Мы ссорились? — напрямую спросила я. Его взгляд метнулся ко мне, затем снова ушёл в сторону.

— У всех супругов бывают размолвки. Ничего из ряда вон выходящего.

Он выстраивает стену, за которой скрывается правда об отчаявшейся женщине из дневника. Не хочет впускать меня в их подлинные отношения, в тот ад одиночества и страха, что она испытывала.

Мой следующий вопрос застревает в горле, когда дверь в кабинет с грохотом распахивается.

— Воу, мне сказали, вы ещё обедаете. — Виктор озаряется авантюрной улыбкой. — Я помешал душевной беседе? — Он стремительно пересекает комнату.

Киллиан не выглядел удивлённым, скорее раздражённым.

— Виктор, научись уже стучаться.

— Пустяки! С семьёй церемонии излишни, — отмахивается он, опускаясь на подлокотник моего кресла так близко, что я чувствую исходящее от него тепло и запах дорогого табака. — Ну что, наша птичка вспорхнула? Вспомнила, как мы с тобой развлекались на приёмах, пока этот угрюмый тип обтирал стены?

— Память возвращается обрывками, — уклончиво отвечаю я, отодвигаясь вглубь кресла.

— Жаль. Мы весело проводили время, — подмигивает мне, а затем обращается к Киллиану. — Кстати о времени. Завтра бал у Голицыных. Старый князь будет ждать.

— Да, — коротко кивает Киллиан. — Покажем себя ненадолго, проявить уважение.

— Отлично! Я составлю тебе компанию…

— Я тоже хочу поехать, — вклиниваюсь я, и воздух в комнате застывает.

Виктор замер в притворном удивлении, а Киллиан медленно поднимает на меня взгляд, и впервые за день в его глазах вспыхивает живая эмоция. Тревога.

— Алисия, это исключено, — говорит он твёрдо. — Ты только начала приходить в себя. Бал — это нагрузки, волнения, толпа. Ты себя не узнаёшь, что ты будешь делать, встретив знакомых или высших чинов?

— Вот именно, радость моя, — подхватывает Виктор, его тон увещевающий. — Представь: духота, все будут на тебя смотреть, забросают вопросами… Голова пойдёт кругом! Лучше отдохни, наберись сил.

Их единодушие поразительно. Они выступают единым фронтом, желая запереть меня, но я не та хрупкая Алисия! Да, возможность встретить её знакомых пугает, но во мне закалка другого времени, дух, не сломленный корсетами и условностями. И я хочу увидеть мир за пределами особняка, чтобы свыкнуться с правдой этойреальности.

— Я прекрасно справлюсь, — со стальной уверенностью заявляю я, выпрямляя спину. — Я ваша жена, Киллиан. Моё место рядом с вами. Что подумают люди, если я буду отсиживаться дома? Начнутся пересуды. Вы же не хотите, чтобы о вашей супруге злословили? Или чтобы жалели вас из-за того, что жена не может выполнять светские обязанности?

Занервничав, я снова обращаюсь к нему на «вы», как к незнакомцу, но бью в самую суть: его репутацию и гордость. В мире, где видимость значит всё, это сильный ход.

Киллиан задумался, борясь с противоречивыми чувствами: желанием оградить меня… или оградить себя от меня? и холодным расчётом светского человека.

— Доктор не одобрит, — слабо пытается он возразить.