Книга Непреодолимое желание влюбиться в своего врага, страница 165 – Бриджитт Найтли

Озрик долго думал, пытаясь дать правдоподобный ответ. Фейрим уставилась на него и, осознав, сказала:

– Боги. Это количество убийств.

– Не задавайте вопросов, и я не стану вас обманывать.

– Не буду, – мрачно ответила Фейрим. – Отдыхайте, пока есть возможность. Скоро к вам хлынет поток моих любопытных родственников, которым не терпится вас увидеть. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить это.

– Почему у вас гостит столько родственников?

– Они приехали на званый ужин.

– Званый ужин?

– Через несколько дней мои родители отметят сороковую годовщину свадьбы. Они решили сделать из этого событие. – Фейрим, судя по всему, имела свое мнение о званых ужинах. – А если вы хотите поскорее поправиться, вам нужно отдыхать. Я вас оставлю.

– Мне жаль, что вы испортили платье.

– Не беспокойтесь об этом.

– Хорошо, что оно не было одним из ваших обычных идеальных белых.

– Белую одежду Целителей шьют из непроницаемых полимеров. Она не пачкается.

– О.

– Спите, – сказала Фейрим.

Она шагнула к двери.

– Фейрим? – окликнул ее Озрик.

– Что?

– Что еще за ножницы для эпизиотомии?

– Инструмент, который используется при родах.

– Ножницы? При родах? С какой целью?

– Ими разрезают промежность между вагиной и анусом.

Огорошив Озрика этой страшной историей из семи слов, она вышла из комнаты, лишив его остатков невинности.

* * *

Ему понравилось быть болеющим другом Фейрим. Ей приходилось быть доброй с ним всякий раз, когда рядом находились другие люди, такие перемены в их общении ему нравились, и он с удовольствием ими пользовался. Он мог бесконечно раздражать ее, заставляя при этом держать свои самые колкие замечания при себе.

Однако она щедро одаривала его ими каждый раз, когда они оставались наедине: в тот вечер, чувствуя себя значительно лучше, Озрик попросил виски, желательно из той же бутылки, из которой ему наливали накануне. Фейрим ответила, что если он настолько здоров, чтобы пить виски, то может и сходить за ним сам, вместо того чтобы лежать и подергивать своими мандибулами^[101], как какая-то личинка.

В ее комнате стояли односпальная кровать и диван. Можно было не сомневаться, что здесь жила когда-то маленькая Фейрим. На стенах висели ботанические картинки и обрамленные рамками страницы из медицинских учебников: анатомические изображения людей и животных. («Да, – сказала Фейрим, когда увидела, что Озрик их рассматривает. – Я еще в детстве разочаровала свою мать, заинтересовавшись биологическими науками, а не точными. Слишком эксцентричный выбор, как она говорила».)

В дальнем конце комнаты был балкон, выходивший на сад за домом. Любимым занятием посетителей Озрика было входить и распахивать шторы, сопровождая свои действия комментариями об оздоровительном эффекте солнечного света. Когда они уходили, он ковылял к балкону и задергивал шторы.

Чтобы удовлетворить любопытство посетителей Озрика, Фейрим придумала особый синдром, который объяснял и потерю сознания, и долгое восстановление, не уточняя причину. Никто не задавал ей лишних вопросов – она ведь Целительница, – но Радия все же скептически отметила, что Целители чуть ли не каждый день придумывают что-то новое. А чтобы объяснить, почему он всегда носит перчатки, скрывающие его недвусмысленный Знак, Фейрим заявила, что у него экзема.

Во время таких посещений Озрик ближе познакомился с родителями Фейрим. Радия была более светской версией дочери: умной, ироничной, обаятельной и находчивой. Она прибыла в Десять Королевств из марокканского региона Риф, будучи еще подростком, и спустя несколько лет приобрела Знак и легкий шотландский акцент в Ордене Инженеров. Озрик выяснил, что статус нуворишей семья Фейрим получила благодаряРадии: она заработала состояние, придумав особенную деталь трубопровода.