Книга Две хризантемы, страница 73 – Рико Сакураи

– Хорошо, господин. Но две тысячи рё вперед.

Умимару возмутился:

– Я даю слово самурая! Разве этого не достаточно?

– Поймите меня правильно, господин: я не сомневаюсь в вашем слове. Просто для изготовления порошка нужны определенные ингредиенты, которые можно приобрести только в Киото.

Умимару открыл сундук, застеленный гобеленом, и извлек из него два увесистых мешочка с обещанными монетами:

– Вот, ровно две тысячи рё.

Затем он приказал явиться слугам. Гадалка поклонилась Умимару, жестом указала людям взять мешочки с серебром.

– Сделаю все, как пожелаете, господин Умимару, – заверила госпожа Саюри. – Но помните, что ветер должен дуть в направлении замка, а ваши люди – соблюдать осторожность.

Моронобу проснулся на рассвете от громкого и настойчивого карканья ворона. Он покинул супружеское ложе. Хитоми мирно спала, ее служанка Юми похрапывала, свернувшись калачиком под теплым кимоно, рядом с тлеющим очагом. Он вышел из Горной хижины на свежий воздух. Утро в горах было прекрасным. Восточный пик казался розовым от восходящего солнца.

На дереве сидел ворон, с его помощью Хинокава-старший отправлял весточки в горное убежище сыну. Моронобу поднял руку, и обученный ворон сел ему на запястье. Самурай снял с лапки птицы вложенное в металлическую капсулу письмо, извлек его и прочитал. Вести были безрадостными: воины сёгуна окружили Адзути, осада будет долгой и изнурительной; удастся ли выжить потерявшему мощь и преданных самураев Нобунаге – неизвестно. Отец писал, что в Адзути теперь каждый опытный воин на счету. Он предлагал сыну вернуться в замок: «вымолить» у князя прощение, присоединиться к нему и очистить свое имя. Ведь, по общеизвестной версии, Моронобу похитил старшую дочь князя и бежалс ней в неизвестном направлении. Эта весть облетела все столичные провинции, в том числе и Киото. Хинакава-старший назначил сыну место встречи. Моронобу отлично ориентировался в окрестностях озера Бива. Но он ничего не знал о тайном тоннеле, при помощи которого отец намеривался провести его в замок Адзути.

Он вернулся в хижину, приблизился к футону, на котором спала Хитоми. Его обуревали противоречие чувства: «Как я оставлю ее здесь, посреди гор? Вернусь ли я обратно к жене или погибну в Адзути? Что будет с ней и будущим ребенком? Позаботятся ли о ней должным образом мои люди?..»

Моронобу быстро оделся, опоясался мечами и поклонился спящей Хитоми:

– Прощай, жена… Я оставляю тебя, чтобы выполнить свой долг перед господином и очистить свое имя. Я делаю это ради нашего ребенка…

Он покинул хижину. Рядом, в каменном амбаре, разместились трое его верных людей, охранявших горное убежище. Один из них вышел из строения по малой нужде и увидел Моронобу в полной экипировке.

– Молодой господин! Что случилось? Куда вы собрались? – недоумевал он.

– Адзути осажден войском сёгуна. Я должен сражаться рядом с отцом и князем. Сейчас самое время заслужить прощение Нобунаги… Позаботьтесь о моей жене и будущем ребенке! Скажите ей, что меня срочно призвал князь…

– Слушаюсь, молодой гоподин Моронобу!

Три дня и три ночи прошли в нетерпении. Рано утром, в час Зайца, в лагере Акэти снова появилась Гадалка.

Госпожа Саюри вышла из паланкина, ее красивое лицо было бледным, под глазами залегли темные круги – по всему было видно, прошедшие три дня дались ей нелегко. Она приготовила смертоносное зелье, как и обещала самураю.