Книга Две хризантемы, страница 29 – Рико Сакураи

– Конечно. После кремации Фусю вероятность претензий Тоётоми чудовищно возрастет.

– Вот именно!

За разговором кортеж императрицы и отряд Нобунаги достигли ворот «Объявления мира» и ступили по императорской дороге на священную землю монастыря Энряку-дзи.

Монастырь Энряку-дзи имел давнюю историю. Многие императоры искали в нем духовного прибежища, некоторые – уходили в монахи.

Постепенно Энряку-дзи разрастался, появились павильоны: Вечного счастья, Колеса закона, Десяти тысяч радостей и последний, построенный по приказу покойного императора, – Золотой павильон. Во времена его правления монастырь Энряку-дзи достиг своего наивысшего расцвета.

Кортеж миновал Сад камней, Башню Будды и повернул к южной части монастыря, где и располагался Золотой павильон. До слуха паломников донесся звук колокола – звонили на башне Будды, возвещая настоятелю монастыря о прибытии императрицы.

Госпожа Аояги и князь покинули паланкин, ступив на Святую землю. Нобунага на всякий случай пристегнул мечи и огляделся: перед павильоном возвышалась статуя Будды, вырезанная из сандалового дерева.

Князь хоть и был убежденным синтоистом, но это обстоятельство не помешало ему восхититься статуей и окружающими постройками. Действительно, Энряку-дзи оправдывал свой статус – центра буддизма Четырех морей.

Из паланкина, украшенного голубым шелковым балдахином, появились две молодые фрейлины из свиты госпожи Аояги. Они были стройны, как тростник, их теплые кимоно цвета глицинии смотрелись безупречно. Невольно Нобунага залюбовался прелестницами, правда, к своему удивлению, отметив, что фрейлины несколько странные – уж слишком зорко осматриваются и банты на поясах оби завязаны подобно куртизанкам^[23].

Со стороны павильона Десяти тысяч радостей к паломникам приближался настоятель и монах Содзу, духовный наставник госпожи Аояги.

Хотя стоял конец осени и надвигались зимние холода, буддисты по-прежнему облачались в традиционные оранжевые одежды, единственная роскошь, которую они позволяли себе, – короткие стеганые куртки и сандалии.

– Госпожа Аояги, – почтительно произнес настоятель. – Вы оказали мне честь, посетив Энряку-дзи.

Императрица смиреннопоклонилась, монах Содзу также ответил глубоким поклоном.

– Я хотела бы провести в стенах монастыря несколько дней, медитируя и очищая разум постоянным чтением сутр, – пояснила она.

– Прошу вас, госпожа, в мои покои, – пригласил настоятель. – О ваших людях позаботятся, – сдержанно пообещал он, прекрасно узнав спутника императрицы.

В его памяти отчетливо всплыли те далекие дни, когда воины Оды Нобунаги осаждали стены монастыря.

Госпожа Аояги хлопнула в ладоши, к ней подошли четверо слуг, державших на специальных носилках увесистый сундук, наполненный дарами. После чего вдовствующая императрица направилась в Золотой павильон.

Князь проводил вожделенным взором фрейлин, следовавших за императрицей, и еще раз невольно взглянул на сандаловую статую Будды…

Нобунага, самураи и свита госпожи Аояги расположились в Золотом павильоне. Сооружение было достаточно комфортным. Несмотря на то что покойный император тяготел к просветлению разума, все же он не забывал о привычных удобствах. Павильон состоял из нескольких помещений: зала для приема пищи с огромным очагом в центре, который в холодное время года служил и источником тепла; трех спален, комнат для прислуги, телохранителей, стражи и молельни, где совершались медитация и чтение сутр.