Книга По ту сторону тьмы, страница 148 – Р. С. Болдт

Пристальный взгляд окидывает каждый сантиметр моего лица, плечи и ниже. Замираю, когда глаза задерживаются на моей татуировке, раскинувшейся от грудины до внутренней стороны каждой груди. Мои глаза закрываются от беспокойства, и я практически чувствую, как его внимание прослеживает каждый цветной участок плоти, покрытый чернилами.

Не могу пошевелиться. Едва могу дышать, легкие горят. Затем доносится шорох, словно кто-то раздевается.

Медленно открываю глаза и вижу, как он стягивает с себя рубашку, обнажив верхнюю часть тела. Он быстро расстегивает кобуру и кладет ее на прикроватную тумбочку. Затем снимает брюки, оставаясь без одежды,кроме трусов-боксеров.

Это первый свободный обзор на его тело, который я получила. Оно просто бесподобно. Черные вихри прочерчивают смуглую кожу, отчего пальцы покалывает от желания протянуть руку и обвести многочисленные чернильные дорожки вдоль его туловища.

— Ну вот мы и сравнялись.

Его слова не сразу доходят до меня, пока я не отвожу взгляд от кожи, покрытой татуировками, и не замечаю, что он изучает меня.

Он делает это для меня, чтобы как-то успокоить меня. Подхожу ближе, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и кладу ладонь на центр его груди. Глубоко вздохнув, чтобы обрести силу воли, беру одну из его рук и провожу ладонью по своей грудине. Даю ему почувствовать все то, что не видно под глубокими, яркими красками чернил.

Сердце ухает, однако удерживаю его взгляд, ожидая увидеть отвращение. Ужас. Отторжение.

Жду, что он отступит. Передумает. Уйдет.

Его брови яростно сходятся, в глазах мелькают вопросы, пальцы дергаются, вероятно, от желания исследовать шрамы, хотя он не двигается с места. Его губы приоткрываются, но мужчина молчит.

Ведь я взяла с него обещание не спрашивает. Мужчина, который, вероятно, выпытывает ответы у других с неимоверной жестокостью, сдерживается ради меня. Уважает мою просьбу.

Манящее губы на какое-то время поджимаются в жесткую, строгую линию. Затем ему наконец удается выдавить слова, от которых голова кругом идет:

— Ты сильнейшая воительница, рыжая.

Он скользит рукой по моему затылку и бережно притягивает ближе, наши руки по-прежнему лежат на груди друг друга.

Когда он опускает голову, хриплый шепот ударяется обдает мои губы, а следующее, что он твердит, еще больше разрушают защитные слои.

— Не позволяй никогда никомуговорить обратное.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

БРОНСОН

Я целую ее, как изголодавшийся мужчина, яростное собственническое чувство овладевает мной.

Наклоняю ее лицо, чтобы углубить поцелуй, и заявляю на нее права каждым движением языка. Эта женщина — чертова воительница. Мне до смерти хочется узнать, кто, черт возьми, искромсал ее безупречное тело, но я не могу спросить.

Даже слепому будет ясно, что ей не нравится говорить о случившимся. Об этом свидетельствует ее нежелание обнажать свою кожу передо мной.

Жесткие рубцы под ладонью заставляют меня жаждать обвести их: неиз нездорового любопытства, а потому что они — часть ее, и я хочу, чтобы она знала, что ничто не может умалить ее красоту и удивительность.

Требуется вселенская сдержанность, чтобы прервать поцелуй. Наши руки опускаются по бокам, и я стягиваю трусы-боксеры, прежде чем забраться на кровать. Опираясь на подушки, молча протягиваю ей ладонь.

Она стягивает трусики, и даже в тусклом свете, проникающем в комнату, синяк на бедре сверкает, словно чертов маяк. Когда она сжимает мою руку, предлагаю ей оседлать меня, и в ту минуту, когда она опускает свою киску на меня, мы оба резко вдыхаем. Боже, она уже обжигающе горячая и мокрая.