Книга Эмери, страница 5 – Лера Виннер

– Не злись, милая. Это просто люди, Эмери. Моя Эми, – утешал он меня.

Тщетно.

Все понимая, я металась, не находя выхода своей ненависти и той неизбывнойзлости, что захлестывала через край, но никогда и ни за что не должна была выплеснуться на моего Сержа.

Его тенью – только так я могла быть с ним. И пусть эта тень была основной частью его жизни, этого было так мало, хотя и я не осмелилась бы просить о большем.

Становясь старше, Серджио становился еще красивее. С течением времени в нем все явственнее чувствовалась та сила, что рождается в человеке, точно знающим, что живет не зря.

Книг, написанных им, становилось все больше, и люди читали их. Покупали у него и передавали друг другу, но чем дольше это продолжалось, тем сильнее становилась моя досада, родившаяся из понимания: мы ошиблись.

Серджио Амани ошибся, и я, очарованная им, это позволила.

Он просил талант, и этого таланта теперь было у него в избытке – я щедро отдавала ему и делилась с ним, а он так много и усердно работал, развивая то, что было ему дано.

Это не спасало нас от ночевок под прохудившимися крышами чужих сараев и старых амбаров или вовсе в лесу.

Сержу часто не хватало денег на безбедную жизнь, и видеть, как он терпит лишения хоть в чем-то, было для меня нестерпимо.

Как часто, как отчаянно я уговаривала его пересмотреть и заключить заново наш договор…

Не счесть ночей и дней, в которые мы ругались до его хрипа.

Он попросил талант, когда следовало просить признания, богатства и славы.

Серж отказывался что-то менять.

Он говорил, что деньги с известность неизменно сопутствуют таланту. Да, пусть даже приходят иногда после смерти, но он готов подождать, чтобы заработать их честно.

Готовая зарыдать или прикончить кого-нибудь от отчаяния, – к примеру, очередную толстую хозяйку трактира, с презрением взглянувшую на его повозку и на него самого, – я из последних сил держалась, потому что все же не могла приказать ему.

Он мне приказать мог, но ни разу не сделал этого.

Написанных им книг стало к тому моменту так много, что возить их все с собой сделалось непросто, и нам пришлось осесть.

Это был большой поселок на берегу широкой реки. Мне понравился дом, который мы выбрали, и понравилось лежать на траве, разглядывая рыбу сквозь прозрачную быструю воду.

“Он странный”, – говорили о Серже местные, заметившие, как много времени он проводит на берегу в одиночестве.

Все больше мне хотелось оскалиться на них,нагрубить им, заставить отвернуться.

– Не злись, – просил он в такие моменты вполголоса и чему-то улыбался.

В том прекрасном месте мы провели три зимы, а потом торговцы, приехавшие из большого города, принялись рассказывать о чуде. В одной из столиц, где им довелось побывать, люди придумали неслыханное – печатный станок. Теперь книги можно было не только писать вручную, но и копировать с помощью машины, которую дремучие крестьяне в ужасе именовали колдовской. Такая роскошь была доступна лишь избранным, но я не сомневалась в том, что талант Сержа и мое участие откроют перед ним все, даже самые потаенные дороги.

– Давай поедем туда, – просила я его. – Твои книги прекрасны, люди любят их. Ты станешь одним из первых, потому что твой талант найдет отклик.

– Наши книги, Эми, – исправил он меня мягко, но настойчиво, как всегда.