Онлайн книга «Возвращение»
|
Скорее государыня Ладога вспять потечет! И так обидно стало Михайле, так горестно, словно внутрях крапивой обожгло. Стоит боярышня, улыбается. И лицо у нее светится, и глаза сияют, как два маленьких солнышка, и вся она такая… как солнышко летнее. И не для него этот свет. Недостоин. Не заслужил… А хочется. Кажется, руки протяни, и теплом повеет, согреешься, и понимаешь, что этой женщине свое сердце доверить можно безоглядно. Когда примет, будет держать бережно, не предаст, не обманет. Не лицо важно. Не чин, не коса длинная. А вот этот свет ласковый. – Устенька… Почти стоном вышло, почти мольбой. Да напрасно все. Устинья только головой качнула. – Не разлюблю. Прости, Михайла, я в своем сердце не властна. Не морочь голову сестре моей, она тебя любит. Отдыхай. И только коса каштановая в дверях мелькнула, зеленой лентой поманила. Михайла на лавку опустился, выдохнул. Прости, боярышня, а только и я в своем сердце не властен. Ты разлюбить не можешь, ну так и я не смогу. А ежели моей ты не будешь, пока соперник жив, так я ему и не дам жизни. Следить буду, тенью твоей стану, глаз не спущу! А как узнаю, кто мне поперек дороги встал, так и… Михайла покосился на лавку. Там, среди прочей одежды, лежал и его кистень. Трупом больше, трупом меньше, ему уж все равно. Постарается он для себя, а потом боярышню утешать будет. Глядишь, так у них и сладится. Только с царевичем что-то придумать надобно. Но это еще впереди. Придумает… * * * Ох не любила вдовая царица царицу Марину. И сейчас оно не поменялось. Надобно к вечерне идти, молиться, а она тут как тут, змея рунайская! Чтоб у тебя чешуя пооблезала да хвост узлом завязался!Чтоб своим ты ядом подавилась, гадина! Стоит, глазищами своими черными смотрит, улыбается. – А Феденька где же? Никак к боярышне своей сбежал? – Дело его молодое, пусть гуляет, – отозвалась царица Любава. – Да и с боярышней его… посмотрим. Может, ему еще и кто другой приглянется, до весны-то? Марина рассмеялась, как зашипела: – Не знаю, матуш-ш-ш-шка, ты готовься лучш-ш-ш-ше. Видела я бояр-рыш-ш-шню, когда за Федю она замуж выйдет, мало тебе не покажется. И ухмыляется гадостно. Любава плечи расправила: – В своей семье мы и сами разберемся. Без пришлых. – Разбирайся, свекровушка. А мы с боярышней, может, и подружимся. Я с ребеночком буду, она с ребеночком… – Да пуста ты, как колодец высохший! Куда тебе рожать! Не можешь ты! Ответом Любаве был смешок издевательский. – Вот и поглядим, могу али нет. Мужу моему наследник надобен. Россе наследник надобен. Не шальной, не дурной… – Гадина! Марина только усмехнулась в ответ. Можно бы и покричать, и в обморок упасть демонстративно, да к чему? Вместо этого она венец поправила демонстративно, бриллианты блеснули. – Красивая. И умная. Ты и в юности такой не бывала. Любава зубами заскрипела, а ответить не успела. Развернулась дрянь – и только камни драгоценные блеснули. ДРЯНЬ!!! * * * Когда красивая черноволосая девица Фёдора наверх потянула, он охотой пошел. Хороша ведь! Ох хороша! Фигура такая… в самый раз. Объемная, такую и обнять-то приятно. Пышная такая, ладненькая, и вырез глубокий, руки так сами к дынькам спелым и тянутся… В комнате наверху и обнял, и протянул. Потискал всласть, на кровать потащил красотку… та и не сопротивлялась. А вот только в кровати… |