Онлайн книга «Выбор»
|
Фёдор зашипел, ровно гадюка, глазами сверкнул. – Борис-с-с-с-с-с… Второй раз государь повторять не стал. Просто стоял и смотрел на пальцы, на рукаве Устиньи сжатые, пока те не дрогнули, не распрямились… Понятно, легко Фёдор не сдался. – Чего тебе, братец? Не мешай нам с невестой! – Иди… братец, погуляй, да без невесты. Не в радость девушкам, когда их силком тащат. – Я… – Иди и на боярышню не оглядывайся. У нее глаза испуганные, и губы вон дрожат, и отталкивала она тебя не для игры. Кажется, Фёдору то и в голову не приходило. Глаза, губы, да кому какое дело, когда ему чего-то пожелалось? Но совесть в нем и на кончик ногтя не проснулась, не блеснула. – Я… – О боярышне я позабочусь. А скажешь кому, что я тут был, – пожалеешь. Как в детстве. Понял? Фёдор черными словами выругался – и прочь пошел, только снег из-под каблуков взметнулся. Устя огляделась быстро, нет ли вокруг посторонних злых глаз, отвод-то она накинуть не успела, дура бестолковая! Нет, не видел никто… Повезло. Родителей Истерман куда-то увел, Аксинью Михайла занял, старались, негодяи, для своего хозяина все делали, а получилось – для Усти. – Благодарю, го… – Просто Борис. Или братцем называй, когда за Фёдора замуж выйдешь, сестрицей станешь. Он улыбается, а у боярышни сердце зашлось, забилось где-то в горле. И не хотела, а слова с языка рванулись: – Прости… братец. А только не люб мне Фёдор, когда ботец не неволил, близко б не подошла. – Вот как… – Прости. Мало у девки воли, когда так-то сватают. Выдаст меня отец замуж, никуда не денусь, а что жених не в радость… девичьи слезы – луковые… Устя и сама не знала, как шаг вперед сделала, нахмуренных бровей коснулась, разгладила. Словно… так надобно было. И… Когда б ударили ее, так бы не поразилась. – Аркан?! – Что? – Борис и нахмуриться не успел, как девичьи пальцы на его рукаве сжались, потянули его в закоулок, да с такой силой, что дернись – рукав оторвет. И глаза отчаянные, решительные. Затащила, к стене дощатой толкнула, на грязь и внимания не обратила. – Давно ли у тебя это? – Что? – Борис и не понял, о чем она. Устя выдохнула. Оставить как есть? Или… решиться? – Слово мне дай, государь, что казнишь меня али помилуешь волей своей, но что сейчас произойдет – не расскажешь никому! – Что? – Я сейчас полностью в воле твоей буду. А только и оставить это никак нельзя… Устя видела так отчетливо, так ясно, словно вот оно, настоящей веревкой стало… Аркан. Не такой, как у Ильи. Этот изящнее, тоньше, чем-то ошейник напоминает, да суть одна. И снять его надобно. Немедленно. Потом колдовка прознает, еще свои чары укрепит, а на что серьезное сил Устиньи может и не хватить, не все голой силой ломится, что и опытом побивать надо. Значит – сейчас, пока она знает, что может, что справится, что хватит ее сил. Устя в глаза Борису посмотрела, руку подняла, пальцы на аркан легли, ощупали. Тоненький, ровно ниточка серебряная, не черная, а куда как прочнее. На Илье веревка была, а здесь проволока металлическая, сильнее, надежнее, незаметнее. Когда специально смотреть не будешь – и не увидишь. Или вот так, как Устя… с ее огнем и не такое углядеть можно. И действовать. – Прости, Боря. Надобно так… И сорвала удавку одним движением. Взвыла от боли, руку ожгло, из-под ногтей кровь хлынула… В глазах потемнело, за Бориса схватилась, лишь бы не упасть… удалось?! |