Онлайн книга «Выбор»
|
Это совсем другое, Илья это и подтвердил. Подхватил, закружил на руках, потом опомнился, к себе прижал. А на пол не спустил, так и держал осторожно, ровно стеклянную. – Правда? – Прабабушка Агафья подтвердила. – Машенька… радость-то какая! Ребенок! Наш!!! И такое у Ильи счастливое лицо было… – Я тебе десять детей рожу, Илюшенька! Мальчиков! – Хоть одного, хоть десять, лишь бы с вами все хорошо было. – Мигом будущий отец забеспокоился: – Прабабушка что сказала? – Что травы пить надо будет, она мне скажет какие, и научит, и присмотрит. – Вот, значит будешь! – Буду, конечно. Я тоже здорового ребенка хочу, Илюшенька. Нашего… – И такое счастье Маша от следующих слов мужа почувствовала, что чуть сердце не разорвалось, не вмещая его. – Варюшка тоже наша. – Хорошо! Еще одного хочу. И тоже нашего. – Маша улыбнулась хитро, ровно лисичка, и с благодарностью про Устю подумала. Когда б не золовка, не было б у Маши такого счастья. А сейчас оно есть. Громадное, искристое, золотистое, словно воздух им пронизан… Ее семья. Самое лучшее в мире счастье. * * * – Устенька! Фёдор словно из-под пола вынырнул, Устя и дернуться не успела, схватил ее ручищами своими, обнял, притянул. – Устя, Устенька, с ума схожу, жить без тебя не могу!!! И что с ним делать? Кричать, чтобы отпустил? Так ведь не услышит, не отпустит. Устя смирилась просто. Пережидала, пока ее прижимали, крутили, покрывали поцелуями лицо… вытереться бы. Неприятно! Вроде и не слюнявые губы у него, а просто – противно. Никуда не делись ненависть и отвращение. Никуда. Минут через десять прошел у Фёдора первый порыв, да боярышне от того не стало легче, царевич Устю на руки подхватил, прижал покрепче. – Не отпущу! Не могу! – Неприлично это. Люди смотрят. Не смотрел никто, окромя Михайлы. Тот вход в коридор собой закрывал и в упор глядел, и глаза у него были… голодные. И жестокие. Не дождешься пощады, не умолишь, не допросишься, видела она уже у него такой взгляд, тогда, перед смертью своей. Кого сейчас он приговорил? А Фёдор о своем булькает, ровно индюк какой! – Устиньюшка, хочешь – сейчас к патриарху пойдем? Обвенчает он нас, не денется никуда! Макарий маме родственник! Устя ногой топнула: – На чужом горе свадьбу играть?! Царица Марина в монастырь уехала,матушка твоя болеет, меня чуть не отравили вчера, а ты о свадьбе, царевич?! Да как язык у тебя повернулся?! Фёдор и не смутился даже: – Давно пора брату было эту стерву отослать. Туда ей и дорога. – Боярышням плохо до сей поры… – Да и пусть их! Меньше дурочек в палатах бегать будет! Устенька, хоть слово скажи – не молчи! – Царевич… не могу я так! Не могу!!! Фёдор и так едва сдерживался. А услышав от Устиньи умоляющий голос, и вовсе контроль над собой потерял. Сгреб девушку, к себе прижал, в губы розовые поцелуем жадным впился. Принялся глаза ее целовать, щеки, шею… Не сразу и понял, что тело Устиньи в его руках потяжелело, вниз потянуло. Устя сознание потеряла. Фёдор и не удержал бы ее, Михайла подхватил, помог. – В комнату ее надобно отнести, царевич. Фёдор глазами сверкнул, но надобно ведь. Чай, боярышня, не девка дворовая. – Хорошо же. Помоги. Михайла и помог, и был уверен, что играет Устинья. Это Фёдор может не замечать ничего, не видеть. А он и розовый цвет лица подметил, и румянец, коего при обмороке быть не должно, и ресницы, иногда подрагивающие. |