Онлайн книга «Выбор»
|
Платону это безразлично было. – Значит, придется планы чуточку отложить, пусть натешится парень. Кровь молодая, горячая, как думаешь, хватит ему года? – Не знаю. – Год положим покамест, а коли затяжелеет девка… – Не случится такого, а коли и случится – плод скинет. Сам знаешь. – Может, и помрет при этом, когда будет кому помочь. Ведьма ресницы опустила. – Хорошо. Пусть Фиска приворот пробует, вдруг да поможет, а дальше видно будет. На том и порешили. * * * Любопытство – оно даже у патриархов не порок. А Макарию очень уж любопытно было – что за Устинья Алексеевна такая? Не удержался, приказал позвать. И не пожалел. Вошла боярышня, в сарафане простом, зеленом, поклонилась почтительно, в пол. – Благослови, владыка. Макарий и благословил, не поленился. Заодно и пригляделся получше. А что такого-то? Боярышня стоит, симпатичная, коса длинная, каштановая, личико симпатичное. Не красавица редкая, навроде той же Утятьевой, но очень даже приятная боярышня. Фигурка, опять же, и спереди есть на что полюбоваться, и сзади за что ущипнуть… прости, Господи, за мысли грешные. Ну точно б ущипнул лет тридцать тому назад, а сейчас только смотреть и осталось. Стоит, глазищи опустила, как оно приличествует, руки тоже спокойно опущены, платье не перебирают, не нервничает боярышня. Вины за собой не чует, да и какая на ней вина? Что царевичу она по сердцу пришлась? Так то и не грех, он парень молодой,она девушка красивая, такое и само по себе случается. Почему эта, а не та? И не таких любят-то! Макарий всякие виды видывал, и с хромыми живут, и с рябыми, и с косыми. И ведь любят же! И живут-то сча́стливо. – Проходи, Устинья Алексеевна, удели уж старику времени немного. Боярышня прошла, села, на прибор чайный посмотрела. Нарочно Макарий его поставил, иноземный, с кучей щипчиков, сахарницей, молочником, прочей утварью – интересно ему стало. – Поухаживать за тобой, владыка? – И поухаживай, чадо. Я чай с молоком люблю, грешен. Пристрастился, приучила его Любава, сначала вкуса не понимал, а потом приятно стало. Но девчонка-то эта откуда что знает? И руки не дрожат у нее, и движутся спокойно. Видно, не в первый раз она такое проделывает. – Я погляжу, у тебя дома тоже чай любят? Устя головой качнула быстрее, чем подумала. – Нет, владыка, не любят. И с молоком тоже. – А ты с ним ловко управляешься. – Видывать приходилось. Я и запомнила. Такое быть могло, Макарий и внимание заострять не стал. Вместо этого расспрашивать начал. – А поведай мне, боярышня о своей семье? Про отца своего, про матушку? Устя отвечала, Макарий смотрел. И все время удивлялся. Всякое в жизни бывает, конечно. А только некоторые вещи не спрячешь. Сидит перед тобой девушка, разговаривает, а ощущение, что она старше своего возраста раза в два. И знает очень много. И языки превзошла, и про жития святых говорит рассудительно… Откуда ей знать-то столько? Вроде и не девушка молодая с ним говорит, а человек взрослый, поживший, переживший многое и многих. – Доводилось ли тебе, боярышня, близких терять? – Кому ж не доводилось такое, владыка? И снова – ровно и правда сказана, да не вся. Метнулось что-то темное в серых глазах, скользнуло да и пропало, ровно не бывало. Да что ж за девка такая непонятная? – Скажи, боярышня, люб ли тебе Фёдор Иоаннович? Слово даю – все сказанное только между нами и останется. Никому не передам. |