Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 118 – И. Б. Циммерманн

Значит, привычку тараторить и в замешательстве вставлять везде «Эм» Мона переняла от отчима. К сожалению, у Якоба получилось только сменить тему, а не разрядить обстановку.

– Хах! Семья… Мона как раз рассказала мне на кухне, что у тебя больше нет семьи. Искренне соболезную. Похоже, на тебя свалилось большое наследство, я вижу, что вокруг твоей ауры витает огромная ответственность. – Теперь Ульрике бросила на Бальтазара встревоженный взгляд. Выходит, ему все-таки не избежать этого разговора. Для некоторых людей предполагаемое происхождение другого человека было идеальным ломом, чтобы влезть в душу.

Аура – да ладно. Его аура сожгла бы ей сетчатку, если бы она по-настоящему ее видела.

– Мои соз… идательные родители… для меня все еще словно… повсюду. Однако от них я унаследовал максимум таланты. Все, что у меня есть, я заработал самостоятельно.

– Ах! – Тон Ульрике вновь стал таким язвительным, что руки Моны вцепились в вязаное платье. Бальтазар тут же нащупал ее пальцы и сжал холодную ладонь.

– Еще чаю, милая? – предпринял попытку он, но она со страдальческой улыбкой покачала головой. – Все в порядке?

Его ведьма совсем побледнела и тем не менее храбро кивнула. Хоть с мурашками на руках, хоть без, он знал, что она далеко не в порядке. Редко когда демон чувствовал, чтобы от нее исходил такой мощный призыв, но он и так уже был рядом.

– Хорошо, когда можешь сам себя обеспечить. Мона тоже упорно над этим работала, не так ли? – продолжая болтать, Ульрике отрезала себе еще кусок пирога.

– О, мы как раз обсуждали это, пока вы готовили кофе. Бальтазар работает менеджером хедж-фонда, – вставил Якоб.

Громко звякнув, вилка для торта выпала из рук Ульрике на тарелку. Бальтазар сразу нацепил на лицо невинную улыбочку и ответил на растерянный взгляд своим наигранным дружелюбием, однако почувствовал себя одной из тех пойманных на месте преступления собак, над чьими жалкими попытками прикинуться не виноватыми все смеялись в роликах на Ютубе.

– Полагаю, успешно? – Ее голос опустился до шепота.

– Скажемтак: о нашем финансовом будущем можете не беспокоиться, – попытался уйти от более конкретных расспросов Бальтазар. Но ясно видел по лицу матери Моны, что этого недостаточно. – Конечно, эта работа связана с риском, но, уверяю вас, об этом я, само собой, подумал. У меня нет семьи, нет детей, возможно, остается слишком мало времени на личную жизнь, но в общем и целом я вижу потенциал для спокойного будущего, – его рука легла на узкие плечи Моны, – с ней.

– О большем для своего ребенка родители не могут и мечтать. Любовь законов не знает, верно? – В голосе Ульрике по-прежнему звучало подозрение.

Бальтазар тихо рассмеялся и притянул Мону ближе к себе, чтобы заглянуть ей в глаза. Для этого ему было не нужно изображать фальшивую улыбку или лгать – и от этого в такой странный день становилось особенно хорошо.

– Да, совершенно верно, любовь законов не знает…

* * *

– Это было неприятно, – хрипло проворчал Бальтазар, опускаясь на старую кровать Моны.

Когда в последний раз ему приходилось вести такую напряженную светскую беседу, как этим вечером, он не помнил, но повторять определенно не желал. Демон со стоном потер лоб, пару секунд помассировал виски́ и снова уставился наверх, сначала в пустоту. А затем обнаружил вырезанные на потолке созвездия. Черную краску в некоторых местах соскоблили, и пространство над кроватью занимало звездное небо, нарисованное со страшными ошибками. Эта комната была настолько другой, казалась такой неуместной в родительском доме, совсем как Мона рядом со своей матерью.