Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 111 – И. Б. Циммерманн

Бальтазар лишь, посмеиваясь, сел на матрас и похлопал ладонью по месту рядом с собой. С подозрительным рыком она села и ткнула его в бок.

– Думаешь, она будет скрипеть? – низким голосом произнес он и ухмыльнулся.

– Ужасно!

Словно принимая вызов, он наклонился к ней, чтобы поцеловать. Едва их губы встретились, поцелуй стал таким требовательным, что архидемон вжал сбитую с толку Мону в подушки. Каркас действительно слегка скрипнул, и Бальтазар в шутку несильно ее толкнул, в результате чего раздался типичный звук плохих пружин, как из клишированного кино.

– Бальтазар…

– Они услышат это из любого уголка дома.

– Даже не думай об этом.

– По крайней мере, так они будут знать, что мы друг друга любим.

Из-за его выбора слов Мона чуть не поперхнулась и лишь ахнула в ответ. Совершенно без сопротивления она вновь отдалась его губам и растерянно заморгала, глядя в янтарные глаза. Он ведь имел в виду только их шараду, не так ли? Однако поцелуй на самом деле казался наполненным любовью, и счастливая Мона обвила руками шею Бальтазара. Немножко близости – это вполне нормально, по крайней мере, так она переключится на другие мысли. Хотя сейчас ей на задницу легла рука. Ее архидемон, как обычно, разогнался с 0 до 100, и рука пробралась под вязаное платье.

– Опять без лифчика, – прошептал он, и Мона хихикнула.

– Н-неудобно.

– М-м, ясно. А что насчет платья? Тоже неудобное?

Ведьма взвизгнула, когда он мягко сжал ее левую грудь, а затем провел рукой дальше по ее телу.

– Нормальное, – пробормотала она в ответ.

– А трусики?

– Бальтазар! – услышав ее несогласное шипение, он просто рассмеялсяи опять ее поцеловал. Пальцы демон держал при себе, его ладонь лежала у нее на бедре, и от этого у Моны бежали мурашки по телу.

Покашливание. Бальтазар моментально замер. Сдержанный стук по дверному косяку. Мать Моны просунула голову в комнату, и ее глаза за толстыми стеклами очков показались ему жутко огромными. Она была из тех людей, которые забывали очки для чтения на носу, а потом искали их и удивлялись, почему все так плохо видно.

Демон встал, а Мона вскочила, как резиновый мячик, нервно одергивая вязаное платье.

– Если вы закончили… распаковываться, – Ульрике сделала неприятную многозначительную паузу, глядя на них обоих, – то спускайтесь на кофе с пирогом. Да?

– Конечно, мама, – пропищала Мона и покраснела, когда у нее сорвался голос.

Светлая лохматая голова скрылась за дверью, и ведьма тут же схватила дорожную сумку. Быстро вытащила оттуда косметичку.

– Вот! У-у тебя тут… помада… – заикаясь, выговорила она, сунула под нос Бальтазару салфетку для снятия макияжа и бросилась вдоль по коридору в ванную на втором этаже.

– Где же вы познакомились?

Лицо Ульрике буквально источало любопытство. Сильно подавшись вперед, она сидела на диване, и ее глаза резко увеличивались из-за очков, пока она машинально помешивала свой кофе. Во всем доме витал аромат свежей выпечки. На столе стоял домашний пирог с толстым слоем не до конца пропекшегося теста и липко-сладкой сахарной глазурью, и жуя, Мона чувствовала странное тянущее чувство в пищеводе. Даже чистая сахарная пудра не была такой сладкой, как это. Она все время нервно ерзала на белом диване в деревенском стиле. На самом деле, пирог и кофеин оказались не лучшей идеей, так что теперь она в панике стискивала в руках чашку лавандового чая. Эта штука якобы имела успокаивающий эффект.