Книга Между раем и адом, страница 78 – И. Б. Циммерманн

Психотерапевт ободряюще ей улыбнулся:

– У вас очень деятельная жена, которая сейчас сама пытается играть роль бога. Потому что для решения наших структурных проблем потребуется настоящее чудо. Что ж, время у вас есть, не правда ли, госпожа Хасс?

– Больше, чем у большинства смертных, поскольку я ведьма, ну, если не устрою какой-нибудь несчастный случай, – честно призналась она.

– Ага-а… ха-ха, смертные. Было бы забавнее, не будь я сам одним из них. – Он вздохнул и вновь повернулся к Бальтазару. – Я вас понимаю. Человечность заманчива. Наша уязвимость, смертная нотка – все становится более интенсивным, захватывающим, это засасывает. Вы живете в мире своей жены, но сколько знает госпожа Хасс о божественности, мм? Какую часть вашего мира она видела? Насколько хорошо ейизвестно о том, кем вы, господин Хасс, являетесь на самом деле?

Бальтазар в растерянности вскинул голову.

– Н-немного, – признал он. – А как это сделать? Это сферы, которые находятся за пределами ее восприятия. – Вы планируете пожениться.

– Да… – Голос архидемона прозвучал глухо, и он прочистил горло.

– Как вы собираетесь полностью на нее полагаться, чувствовать себя в безопасности рядом с ней, быть уверенным в том, что она вас понимает, если показываете лишь часть себя? Верить в любовь – это одно, а открыться – другое. Одних только отношений между вами недостаточно, прежде всего, если вы опускаетесь до уровня человека. Кто мы такие, по сравнению с…

– Хватит! – оборвав его на полуслове, вспылил Бальтазар. У него заметно участилось дыхание, Моне казалось, что она даже слышит его пульс.

– Бальтазар, – робко начала ведьма. – Ты же знаешь, как я сама страдала от того, что вечно старалась подстроиться. А еще из-за этого я чувствовала себя ужасно одинокой.

– Но я не могу быть собой. – Глаза у него сейчас были, кажется, на мокром месте.

Она осторожно погладила его пальцем по щеке:

– Разве это правда?

– Конечно, я мог бы… но тогда мы не сможем… – Он энергично замотал головой. – Моя проблема заключается не в этом! Этого не может быть. Я так хочу. Просто раньше я всегда контролировал ситуацию… я всегда… несмотря ни на что все равно был богом и… наверняка я ощущаю себя таким беспомощным только потому, что я…

У доктора получилось: перед ним сидел заикающийся архидемон с комком в горле и слезами на глазах, который пытался объяснить свои чувства.

– Нет, Бальтазар, – тихо произнесла Мона. – Он ведь прав. Одиночество причиняет боль. Демоны тебя предали, ты больше никому не можешь доверять… Внезапно оказался ограничен законами смертных. Уверена, это ужасно. И все из-за меня, – ей сдавило грудь, и Мона дрожащими губами выговорила, – тебя ограничиваю я.

Никакой реакции с его стороны не последовало, он даже не вздрогнул. Бальтазар уже все это осознал и, должно быть, сам об этом думал. Вероятно, надеялся просто пересидеть, даже скорее просуществовать, как обычно делали боги. Но у него такого варианта не было: происходящее давало слишком большую эмоциональную нагрузку. Мона ласково погладила мужа по руке и ободряюще ему улыбнулась.

– Не надо становиться несчастным из-за меня, – прошепталаона.

От страха грядущего ее затошнило, потому что избежать его не удастся: необходимо принять решение.

Бальтазар со стоном потер рукой глаза, сморгнул редкие слезы.