Книга Между раем и адом, страница 77 – И. Б. Циммерманн

– Я просто хочу избавиться от этого чувства внутри. Оно… оно меня беспокоит, – в конце концов признался Бальтазар. – Поэтому я согласился… ох, да это же полный бред!

Он всплеснул руками и тем не менее сел обратно на диван. Вся энергия испарилась, как и его черная аура. Осталась лишь тьма в глазах.

– Ага-а… это чувство, говорите? А что произошло перед тем, как появилось это чувство?

Бальтазар тихо фыркнул.

– Вампиры угрожают мне и моей жене. Я могу использовать только средства ада, чтобы выследить их. Средства, которые… В наших собственных рядах есть предатели. У меня связаны руки. Если хотите знать точно, оно называется «беспомощность», и меня это бесит. – И никто не может вам помочь?

Мона невольно вздрогнула еще до того, как Бальтазар заорал на всю комнату:

– Потому я и назвал это беспомощностью! Я бог! Если я не могу с этим разобраться, то никто не сможет!

– Довольно фаталистично, но понятно. – Психолог пометил что-то на планшетке. – Значит, вы совсем один. – Почти… да. – Бальтазар покосился на Мону, уголки его губ приподнялись в легкой улыбке. – Дело не в этом. Обычно, если все идет наперекосяк, я могу это принять. Армагеддон, титаны, Вавилонская башня. Я столько всего видел и пережил. Не знаю, что не так на этот раз.

– Ага-а… Титаны. Вот это фокус, – отметил психотерапевт.

– Прошу прощения?

– Ну, пережить катастрофу, будучи богом, ну… Это не то же самое, что сейчас, когда вы стали человеком, не так ли?

– Я и естьбог! – рявкнул Бальтазар, собираясь снова встать.

– Ага-а-а… так-так. Точно?

Моне всего несколько раз доводилось наблюдать, как у ее мужа искажаются черты лица. В данный момент шок был практически написан у него на лбу. Она и сама думала об этом, после того как он признался ей, насколько беспомощным себя чувствует. Остаешься ли ты богом, если то, что делало тебя им, уходит? Ни чудес, ни восьмимерноймагии, ни вселенского знания – для существа времен сотворения мира это как дышать.

Психотерапевт цокнул языком:

– Из богов в демоны, не по своей воле… лишенный могущества. А на Земле буквально стал человеком. Это оставляет определенный след, господин Хасс. Никто бы не чувствовал себя комфортно в подобной ситуации. В настоящий момент вы не являетесь самим собой, вы играете роль человека.

– Но я хочубыть человеком, я должен, – Бальтазар поднял глаза и посмотрел на Мону.

Та удивленно уставилась на него, но он замолчал. На некоторое время в кабинете звучало одно только шкрябание ручки по блокноту, после чего доктор негромко кашлянул.

– А что говорят по этому поводу ваши друзья? Вы ведь не единственный бывший бог, полагаю?

– Я уже не знаю, кому можно доверять. Сами того не желая, Дита и Решеф могли… в-в смысле, – начал заикаться Бальтазар. – Сейчас я доверяю только Моне и ее друзьям, но…

– Ага-а… ее друзьям. Это люди?

– Частично да.

– Не боги, я имею в виду?

Бальтазар ответил одним лишь стоном. Тихо рассмеявшись, он покачал головой.

– Я не одинок, если вы на это намекаете. – После возражения он с трудом сглотнул и замолчал, что наводило на определенные мысли. Похоже, он сам только что поймал себя на лжи.

Мона осторожно потянулась к ладоням Бальтазара и сжала их. Однажды она уже разговаривала с ним о его мужской роли в этом мире, и его смиренное отношение к меняющимся временам не говорило о счастливом, полноценном существовании. Мона решила и дальше держать его за руки в надежде вселить некую уверенность.