Книга Зачарованная, страница 92 – Сильвия Мерседес

– Диг, – отвечает он лающим голосом.

– Диг, – повторяю я и, судя по его улыбке, произношу имя неправильно. Что ж, за ночь язык троллей не выучишь. – А тебя? – поворачиваюсь я к ребенку справа.

– Хар.

Я пробую произнести его имя, и девочка хихикает, а братья шикают на нее.

– А тебя? – спрашиваю я младшего тролленка, обнимающего меня за талию.

Он мило улыбается мне – если личико из обломка камня с острыми неровными зубами можно назвать милым.

– Калькс, – отвечает малыш.

– Калькс, – повторяю я. – Диг, Хар и Калькс.

Я пытаюсь произнести имена с надлежащими рычанием и хрипотцой, чем вызываю у Сис новый приступ хихиканья. Правда, на этот раз ей вторит Калькс и братья не шикают на них. Передернув плечами, я опускаю взгляд на девочку.

– А ты – Сис?

Ее улыбающееся личико сияет в темноте, освещая тьму, точно маленькая луна. У меня перехватывает дыхание от ее красоты. Она, наверное, самое прекрасное создание на свете.

– Что ж, Диг, Хар, Калькс и Сис, – говорю я, слегка хмуря брови, – вы прекрасно знаете, что вашей мамой я быть не могу. Я не тролль и ничего не знаю о троллях. К тому же принц запретил мне становиться вам матерью. Поэтому вам лучше вернуться в город к себе подобным.

К концу короткой речи мой голос почти заглушают отчаянные рычащие крики: «Мар! Мар! Мааааааар!» Сис рокочет вместе с братьями, и не менее свирепо. Я бы испугалась, если бы не малыш Калькс – его умоляющий взгляд разбивает мне сердце.

– Мне очень жаль, – я пытаюсь мягко спихнуть младших детей со своих коленей, но они будто приклеились ко мне. – Я правда не готова заботиться о вас. Я только что приехала и…

– Харторка шар! Кор-кор-кор!

Резкие слова отскакивают от стен, пугая троллят. Младшенькие спрыгивают с моих колен, в спешке чуть не опрокидывая меня на пол. Старший брат подхватывает Сис, и вся четверка несется прочь. Повернувшись, я вижу преследующую их с поднятой рукой Лир. Она шлепает и пинает троллят, извергая поток ругательств на языке троллей, пока они не исчезают за углом. До меня еще некоторое время доносятся ее крики и их смех и визг, а потом всестихает.

Я поднимаюсь на затекшие, ватные ноги. Странно, но без троллят я теперь чувствую себя одинокой. Возможно, на меня все еще действует их троллиное заклинание. Я расправляю юбки, убираю волосы за уши.

Лир возвращается с пылающим от негодования лицом.

– Простите меня, госпожа! – извиняется она своим певучим, женственным голосом, разительно отличающимся от тролльего диалекта, на котором только что ругалась. – Я по всему дворцу вас искала. Какая непростительная оплошность со стороны этого ужасного человека, Лоуренса! Он, верно, думал, что вы запомните путь, не приняв в расчет то, что ваш человеческий разум еще не привык к тролльим запутанным постройкам. Он здесь так давно, что практически сам стал троллем. Но он же должен соображать! Вы не пострадали?

– Пострадала ли… – я трогаю плечо, которое, удирая, задели троллята. Оно ноет, но ничего страшного. – Нет-нет. Я в порядке. Это же просто дети.

– Дети троллей, – фыркает Лир так, словно она не одна из них. – Дикие беспризорники, не ведающие приличий и не питающие ни к кому уважения. Монстры!

Мне не по себе слышать такие жестокие слова от троллихи. Может, это как-то связано с атавизмом Лир? Или все тролли так относятся к своим сиротам? В любом случае мне подобная жестокость претит.