Книга Зачарованная, страница 91 – Сильвия Мерседес

Кто следит за рейфами в этот час?

– Не глупи, Клара, – мой шепот звучит необычайно громко и гулко в тишине дворца. Прокашлявшись, я заговариваю снова – тверже, чем раньше, наполняя окружающее пространство своим голосом. – Не глупи! Как ты будешь выживать в этом городе, шарахаясь от каждой тени? Возьми себя в руки.

Я резко останавливаюсь возле слишком уж густой тени. Разум кричит, что в ней движутся фигуры. Несколько приземистых коренастых фигур… с множеством конечностей… и светлеющими в темноте глазами.

– Это игра воображения, – бормочу я. – Оно берет над тобой вверх. Прекрати…

Из тени что-то вырывается.

Я кричу и разворачиваюсь, чтобы бежать сломя голову, но наступаю на собственную юбку. Крик обрывается, когда я со всей дури прикладываюсь об пол. Подгоняемая страхом, пытаюсь подняться, встав на четвереньки, но менячто-то вдавливает в камень.

В ушах звучат тихие голоса:

– Мар! Мар! Мар!

Я поворачиваю голову и, приглядевшись, вижу светлое лицо сестренки троллят. Малышка сияюще улыбается, взгромоздившись мне на плечи. Тяжело дыша и не доверяя своим глазам, я разворачиваюсь корпусом и вижу на своей спине трех братцев троллят. Они улыбаются мне во все свои многогранные зубы.

Похоже, сейчас мне не грозит быть сожранной рейфами.

Я со стоном касаюсь лбом пола. К моему большому облегчению, один из троллят соскальзывает с моей спины и садится передо мной. Жесткие ручки обнимают мои щеки и нежный хрипловатый голос спрашивает:

– Мар?

Я смотрю в некрасивое, словно грубо высеченное лицо младшего тролленка. Он опять улыбается мне, хотя я качаю головой.

– Послушай, – говорю я, переведя дыхание, – я не могу быть твоей мар.Я серьезно!

Два других тролленка слезают с меня, и я сажусь с их сестренкой на плечах. Встать я не успеваю – братья втроем прыгают на мою юбку и, прижавшись ко мне, пригвождают меня к полу. Младшенький льнет ко мне, обвив меня руками за пояс. Его сестра ревниво взвизгивает, закрывает мои глаза ладошками и маленькой ножкой отпинывает брата.

– Сейчас же прекрати! – рычу я. Хватаю малышку и с усилием, поскольку она оказывается гораздо сильнее, чем я ожидала, стаскиваю ее себе на колени.

Она скалится на брата, свирепо сверкая глазами.

– Хватит! – рявкаю я. Мой резкий тон шокирует ее, и она моргает глазищами, решая, бросаться ли наутек. – Твои братья имеют такое же право быть здесь, как и ты. Злых выходок я не потерплю. Слышишь меня?

Она дует губки, льнет ко мне всем телом и прижимается лицом к моему сердцу. Остальная троица тоже придвигается ближе. Исходящая от них любовь действует подобно… заклинанию. Заклинанию такой силы, что оно способно заставить меня творить глупости. Например, лезть на арку высотой в пять этажей, по обе стороны которой разверзлась страшная пропасть. Опасно это. Очень опасно.

Но стоит посмотреть в четыре пары серьезных глаз – на трех уродливых и одном непередаваемо прекрасном лице, – и вся моя решимость отказать троллятам тает.

– Да спасут меня боги! – выдыхаю я. Но разве у меня есть выход?

– Мар? – спрашивает младший тролленок.

Я вздыхаю. И, вместо того чтобы оттолкнуть детей и спешно уйти, интересуюсь:

– Вы понимаете меня? Знаете язык, на которомя говорю?

Мальчики энергично кивают, а их прелестная сестренка лишь теснее прижимается ко мне.

– Тогда, полагаю, вы можете назвать мне свои имена, – я киваю на старшего из троллят, прислонившегося к моему левому боку. – Сначала ты. Как тебя зовут?