Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 33 – Виктория Голубева

Что-то мне подсказывает, что до «Гусиных потрохов» электричество доберется еще не скоро.

Пахло полированным деревом и застарелым табаком.

Сначала я позвонила в маленький латунный звонок, стоящий на столе хозяина.

– Добрый вечер! Есть здесь кто-нибудь? – мой голос дрогнул, и пришлось прокашляться, прежде чем повторить вопрос громче: – Эй, здесь есть кто-нибудь?

Я еще пару раз позвонила в звонок, но безрезультатно. Ничего не оставалось, кроме как обойти этаж, стучась поочередно во все двери.

Комнаты хозяев оказались заперты. В столовой тоже никого не было: столы пусты, лавки задвинуты. На двери кухни висел амбарный замок, хотя это как раз меня не удивило – наверняка хозяин защищал припасы от полуночных едоков.

А вот вход в конюшню был открыт: в деннике дремала светло-серая в яблоках лошадь. Она была разнуздана: седло и прочая амуниция висели на стене напротив. Услышав меня, она открыла глаза, всхрапнула и переступила с ноги на ногу.

Опилки выглядели свежими, а на уровне ее головы висела охапка соломы.

Конюшню можно было бы назвать аккуратной, если бы прямо у выезда на улицу не лежала большая куча свежих лошадиных экскрементов, от которой шел пар. Местная лошадь выглядела слишком спокойной, почти сонной – не так себя ведут животные, только что вернувшиеся с прогулки. К тому же невозможно расседлать ее так быстро, чтобы куча не успела остыть.

Значит, кто-то из постояльцев недавно уехал. Это, кстати, объяснило бы, почему хозяина нет на месте – скорее всего, он наводил порядок в освободившейся комнате. Вряд ли у него трудился целый штат прислуги.

В отчаянии я вернулась к стойке. Настольная лампа все так же испускала ровное магическое свечение.

Лестница справа от стола вела на второй этаж. Надо подняться наверх. Хотя расхаживать по пустынной, еле освещенной гостинице не приносило мне никакого удовольствия. Я поежилась. Тишина стояла такая, будто здесь никого не было. Мне стало неуютно и захотелось поскорее уйти отсюда, но я взяла себя в руки.

На втором этаже я попала в узкий коридор, куда выходило четыре двери. Проверю, заперты они или нет. Если хозяин и правда убирается, дверь, скорее всего, будет открытой. А вот на месте постояльцев я быточно закрылась на ключ.

Третья дверь поддалась.

В просторной комнате находилось совсем мало мебели: всего лишь кровать и круглый стол с несколькими стульями. Напротив стола расположился огромный камин, где все еще тлели остатки углей. Дрожащие отблески уличных фонарей проникали в комнату сквозь окна. Других источников света здесь не было.

Хозяина поблизости не оказалось.

Скинув капюшон, я подошла к окну. От вида пустынной улицы мной овладело отвратительное чувство, пробирающее до костей: ощущение, словно я осталась одна во всем мире.

От камина исходило приятное тепло. Я протянула ладони, согревая их. Тревога ослабла, и я пробежала глазами по комнате, задержав взгляд на кровати. И замерла от ужаса.

Дохлый гоблин, пока я ходила по номеру, здесь кто-то спал!

Человек лежал поверх одеяла полностью одетый – даже обувь решил не снимать. В голове что-то щелкнуло – поза незнакомца была такой же, как и у Илли на барной стойке: руки сложены на груди, ноги вытянуты. Как часто люди спят в такой позе? Я, например, почти никогда.

Из-за царившего в комнате полумрака я не могла понять, двигается грудь человека при дыхании или нет. Трижды дохлый гоблин! Теперь я не могла просто так уйти, хотя и следовало бы.