Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 1 – Виктория Голубева

Ворсинг. Княжество,

соседствующее с Элларом

Виола

«Мамочки, да это же скорпионы!» – Я вздрогнула от неожиданности. Скорпионы, пауки, сколопендры – ненавижу их!

Пятнадцать минут назад, когда я вошла в зал собраний публичной библиотеки, мое внимание сразу же привлекла респектабельная дама, расположившаяся в первом ряду. На ее коленях стояла корзинка, полная причудливо изогнутых веток и сухих желто-коричневых листьев.

«Странно, конечно», – решила я, но, может, это чайный сбор или какие-нибудь лечебные травы. Встреча с читателями началась, но мой взгляд то и дело возвращался к загадочной корзинке, пока я вдруг не поняла, что в ней лежат вовсе не травы.

Впрочем, чему удивляться? Со своими читателями я знакома давно и к некоторой их эксцентричности уже привыкла. Так уж вышло, что я пишу рассказы для газет и журналов на довольно своеобразные темы, прямо скажем, на любителя.

Если, конечно, вам нравятся детальные – иногда даже слишком – описания реальных преступлений, то вам непременно стоит их почитать.

Тьфу-тьфу-тьфу, любители есть, пусть их не так уж и много, как хотелось бы, но я не жалуюсь. И хотя встречаться с людьми, которым нравится читать про убийства с реками крови, разлагающимися трупами и другими неаппетитными подробностями, любопытно, но все еще капельку страшновато.

– Виола, милая, что-то давно в твоих рассказах никого не расчленяли. Неужто так больше не делают? Удобно ведь: потом еще и мясо с костей снять можно, чтобы в дело пустить, да и от тела легче избавиться, – заговорила милая опрятная старушка с черным бархатным бантом в волосах. Выглядела она как человек, который заинтересуется скорее рецептами яблочных пирогов, нежели описаниями преступлений. На несколько мгновений я потеряла дар речи.

Хорошо, что брат отвлек всех от моего замешательства: вскочил налить мне стакан воды, но споткнулся и пролил все содержимое прямо на себя. Очень ругался, но зато это дало мне небольшую передышку, и я смогла взять себя в руки, а заодно сделать пометку в записной книжке: «Снимать мясо с костей». Нет, идея-то занятная, просто от старушки такого не ожидала.

– Что вы, ни в коем случае, расчленяют постоянно. Так часто, что я засомневалась, будет ли вам интересно, – уверенно затараторила я. – Но если хотите, то обязательноупомяну диссекцию в следующих историях.

– Кого? – недоуменно переспросила старушка.

– Расчленение. Диссекция – это медицинский термин.

Старушка враждебно посмотрела на меня, вероятно, сочтя мой ответ излишне заумным. Я оглядела зал: на встречу пришли семь человек. По всей видимости, им что-то не понравилось, отчего они постоянно бросали недовольные взгляды в мою сторону.

– Понимаете, наш отец – патолог, – раздался голос брата с заднего ряда. Зрители повернулись к нему, и он, помахав рукой, ослепительно им улыбнулся. – Отец работает в морге при больнице. Мы с Виолой с детства насмотрелись на мертвецов. Бывало, забежишь к папе после школы, а он у трупа со вскрытой грудной клеткой стоит, в то время как иссеченные внутренние органы разложены в ряд на секционном столе по мере убывания размера. Нас таким не удивить.

Брат пожал плечами, а я подхватила:

– Отец всегда разрешал нам читать медицинские энциклопедии, поэтому иногда у меня проскакивают специфические термины. Но зато и рассказы ярче выходят. Одно дело, когда пишешь: «Труп лежит в луже крови», и совсем другое – «Лежит труп с отсутствующей селезенкой, а из вены, ведущей к ней, капает темная, вязкая, почти черная кровь».