Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 106 – Виктория Голубева

«А в ее размышлениях есть здравый смысл», – пронеслось где-то на задворках разума. Но сейчас весь мой фокус был сосредоточен на близости Виолы. Она сидела в моей библиотеке. В моем кресле. За закрытой дверью.

Не могу гордиться тем, что последовало дальше. Я действовал быстрее, чем думал.

Кончиками пальцев я провел по ее щеке, опускаясь к шее. Она вытянула ее, подставляясь под эти незамысловатые ласки.

Здравый смысл испарился. Я взял ее лицо в ладони, медленно приблизившись. Теперь наши глаза находились на одном уровне. Невесомо коснулся ее кожи губами, потом еще раз, с каждым поцелуем двигаясь к ее рту.

Ее дыхание стало прерывистым, и я ощущал его горячий след на своей коже.

Я отодвинулся. Теперь моя ладонь легла на ее шею, нежно лаская. Снова прикосновение к губам, словно обещание продолжения.

Не в силах больше вынести эту пытку, она поцеловала меня первой. Сначала резкий порыв, а потом Виола остановилась, будто осознав, что именно она сейчас натворила.

– Дэниэл, – выдохнула она, и я пропал. Притянул к себе и поцеловал. Сначала нежно, но эмоции захлестнули меня. Я не мог остановиться.

То, как пылко она отвечала на мои прикосновения, стало ее истинным признанием, хотела она того или нет.

Будь что будет.

Я обхватываю ее за талию и поднимаю с кресла.Поцелуй обжигает губы, но не утоляет мой голод. Мы так близко, насколько это возможно. Запах… Один только ее запах сводит с ума – чернила и что-то неуловимо-горькое. Наш поцелуй, начавшийся так нежно и неуверенно, перерос в нечто страстное и всепоглощающее.

Мой напор заставляет ее отступать снова и снова, пока она не врезается в книжные полки спиной. Я вжимаюсь в ее тело, но и этого недостаточно. Ладонями жадно очерчиваю линии ее тела, останавливаясь на кистях рук. Я поднимаю их, фиксируя и крепко прижимая к корешкам книг. Под моими прикосновениями ее запястья трепещут, но она поддается мне, и это лишь сильнее опьяняет.

Нет, это ошибка. Она пережила стресс. Вдруг это последствия? Я должен прекратить это безумие.

Но не могу.

Халат. Он явно здесь лишний. Видимо, я говорю это вслух, так как она высвобождает руку и теребит пояс в попытке развязать его. И это у нее успешно получается: халат распахивается, она выскальзывает из него. Легкая сатиновая камиза ползет вверх, когда Виола вновь прижимается, закидывая ногу мне на талию.

О Темные боги!.. Нельзя пользоваться ее слабостью. Нельзя! Эта мысль охлаждает не хуже ведра ледяной воды.

Резко останавливаюсь. Мы тяжело дышим, наблюдая друг за другом.

Я отпускаю ее руки и отступаю. Надеюсь, она не возненавидит меня за то, что я смог сдержать себя.

Дверь закрылась за ней с громким хлопком.

Дэниэл

Как я сумел вчера остановиться? Только благодаря осознанию, насколько Виола дорога мне. Я не мог воспользоваться ее уязвимостью – ненавидел бы себя за это всю свою оставшуюся жизнь.

В восемь тридцать утра я сидел за столом в столовой. Один. Похоже, после вчерашнего мои гости решили поспать подольше. Не могу их за это винить.

– Мистер и мисс Барнс не говорили, во сколько собираются завтракать? – спросил я у горничной, которая накрывала на стол.

– Они уже позавтракали, сэр, – ответила она, продожая наскоро накрывать на стол. – В шесть утра забежали на кухню, выпили кофе и ушли.

– Куда?! – буквально прорычал я, не в силах сдержать ярость. Горничная вздрогнула. Отлично, теперь я пугаю слуг.