Книга Встречная-поперечная, страница 120 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

— Меня Сергеем зовут, — выдавил Абрамцев. — холодно. Как ты… там… лед вон… плавает…

— И ничуть не холодно, — водяница капризно надула губки. — Кажется тебе все. Совсем ты запутался, болезный. Ничего, Аксаша тебя вылечит. Лето на дворе. Скидывай тулупчик, барин, сам поймешь.

И действительно, холодно Сергею не было. Наоборот, сердце вроде как забилось сильнее, по венам побежал жар. И не морозно вовсе – жарко! Лето ведь. Вон… бабочки летают, зеленая листва ивы над водой колышется.

Абрамцев стянул с себя сначала пиджак с жилетом, затем рубашку от братьев Жульиных из ателье мужского нижнего и верхнего платья, что в Петербурге на Знаменской. Как только деньги завелись, он ее и прикупил, рубашку модного кроя. Оказалось, все столичное можно было и в Родовейск выписать.

— Ах! — русалка смущенно прикрыла ротик кончиком косы. — Хорош ты, барин. А на шее что?

— Не знаю, — Сергей удивленно потер пальцем странную отметину.

— Никак чешуя, — весело сообщила русалка. — Значит, мы с тобой родня, барин. Спускайся, обниму на радостях, в уста сахарные поцелую.

Сергей спустился. Заглянул в зеленые глаза, дал себя обнять, крепко-крепко, страстно даже, поцеловать… почувствовав укол в том месте, где шелушились на груди змеиные чешуйки, а дальше…

Вода была ледяной. Она хлынула в легкие, и Сергей Абрамцев просто перестал существовать, обретя вечный покой под корнями ивы, разрушив последнюю надежду Змея на возвращение.

Эпилог

Спустя четыре года

Маленький Алеша, балуясь, натянул игрушечный лук. Юркий пигси подпрыгнул и шмыгнул в кусты.

— Ты его пугаешь, — предупредила Алексея Маша. — Он наверняка знает, что у тебя в руках оружие.

— Так ведь не взаправдашнее, — отвлекшись от своего блокнота, с которым не расставался ни днем ни ночью, заступился за сына Иван. — Да и где бы пигси лук видел? У нас все больше ружья, не дай бог, конечно.

— Значит, не он видел, а далекие предки его, — задумчиво протянула Мария Петровна. — Родовая память. Ванечка, и все-таки я жалею, что так мало внимания этой теме посвятила в монографии! До последнего думала, во вторую часть внести или повременить, глубже исследовать. Надо было внести. А рукопись в типографии уже!

— Ничего страшного, — успокоил жену Левецкий. — Это тебе задел на третью часть. Ты же хотела о Полозах отдельную книгу выпустить.

— Хотела, — согласилась Маша.

— Материалу побольше наберешь и выпустишь с заметками о памяти поколений.

— Да, Ванечка, ты прав, так и сделаю, — поразмыслив, заулыбалась Мария Петровна. — А потом и четвертую напишу. И, может, пятую.

— .Пятую? Это о чем же она будет? — удивился Иван Леонидович.

О планах жены продолжить научный цикл пятой книгой он слышал впервые, хотя не сомневался, что Машенька найдет материалу на целую многотомную энциклопедию.Особенно после того, как профессор Московского университета Курницкий, специалист по поперечному миру, выделил ее из своих учениц и предложил совместные исследования.

— О вдольских княгинях, — хитро прищурилась Маша.

— Их не бывает. Вдольский титул с браком не передается.

— Знаю, знаю, — шутливо замахала руками Маша. — Уж мне-то и не знать. Однако в столице в день защиты работы я познакомилась с княгиней Огненской... Помнишь, я тебе рассказывала про свою ученицу, Нюточку, дочь графа Опренского, который мне протекцию составил. Нюточке еще младой князь Николай, сын князя Огненского, нравился.