Книга Бесприданница. Графская дочка, страница 63 – Надежда Соколова

Кресла оказались пнями, обтянутыми овечьими шкурами – шерсть колола ладони, зато сидеть было мягко. Ричард, не церемонясь, отломил кусок хлеба с хрустящей корочкой и сунул его мне в руку. Хлеб еще теплый, словно только из печи.

Птицы – какие-то мелкие, с синими перьями на крыльях – перепархивали с ветки на ветку, роняя засохшие иголки хвойных. Где-то в кустах шуршал ёжик, но его не было видно – только шевеление листьев выдавало присутствие.

Солнце пробивалось сквозь листву, оставляя на земле золотые пятна. Одно из них упало прямо на тарелку с ягодами, и малина засветилась, как рубины.

– Где мы? – я с любопытством покрутила головой, жуя хлеб.

– Водопады «Слезы принцессы», – ответил Ричард, помогая мне усесться на импровизированное кресло и садясь на соседнее. – По легенде, здесь когда-то встречались влюбленные – наследница императорского престола и простой пастух.

– Расскажи, – попросила я. Мне просто необходимо было отвлечься от разговора с одним наглым драконом.

Ричард понятливо хмыкнул и неспешно заговорил.

– Давным-давно, когда горы были моложе, а леса гуще, жила принцесса Элиана. Её сердце, чистое как горный родник, тосковало не по золоту или власти, а по простым радостям – шепоту ветра в листве, пению птиц на заре и теплу солнечныхлучей, пробивающихся сквозь облака. Но судьба подарила ей иное: спальню мраморными стенами, уроки этикета и титул, который тяготил, как цепь. Однажды, убежав от надзора служанок, Элиана забрела в лес у подножия гор. Там она встретила Арена – пастуха, чьи руки были грубы от работы, а глаза светились мудростью, которой не учат в книгах. Он играл на дудочке мелодию, похожую на журчание ручья, а вокруг него, будто заворожённые, паслись овцы. Принцесса замерла, спрятавшись за сосной, но Арен заметил её – не испуганную беглянку, а девушку с глазами, полными тоски по свободе. С тех пор они тайно встречались у подножия скалы, где позже родился водопад. Арен дарил Элиане полевые цветы, сплетённые в венки, а она учила его читать звёзды, рассказывая легенды о созвездиях. Он назвал её «Лань» за грацию и осторожность, а она – «Солнечным пастухом», ведь его смех согревал её холодные дни. Но мир не простил им этой любви. Узнав о тайных встречах, отец Элианы приказал схватить пастуха. В ту ночь, когда стража ворвалась в хижину Арена, принцесса бежала к их скале. Дождь лил как из ведра, а гроза рвала небо молниями. Элиана ждала его до рассвета, не зная, что Арена уже нет в живых. Когда первые лучи солнца коснулись её лица, она поняла всё без слов. Её слёзы упали на камни, и там, где они касались земли, забились родники. Вода поднялась к небу и обрушилась вниз, превратив скалу в водопад. Говорят, в шуме воды до сих пор слышится их смех, а в радугах, что играют в брызгах, можно разглядеть два силуэта – Лань и Солнечного пастуха, навсегда соединенных в вечном танце света и воды. С тех пор путники, проходящие мимо водопада, оставляют у его подножия цветы – в память о любви, которая сильнее титулов, времени и даже смерти.

Ричард многозначительно замолчал.

Я только головой покачала. Сказки – они в любом мире сказки. Тем более – сказки о трагичной любви.

Какое-то время мы ели молча. Я приходила в себя после разговора с прадедом, думала об услышанной сказке. Вот так разные умники и ломают жизни, и ладно б только собственные. Они и к посторонним лезут, там указывают.