Книга Целительница из Костиндора, страница 99 – Теона Рэй

«Она ни разу не поинтересовалась тобой за все годы, что ты жила в Костиндоре, а ты только сейчас поняла, что она монстр?» – сказала я себе и шумно выдохнула. Быстро вытерла выступившие слезы, поднялась на ноги и вышла из укрытия.

– Я бы не отказалась от еды и куска тряпки в углу комнаты, – жаловалась мама. – Смертельно устала! Мы гнали без отдыха. Даламар сказал, что ты привез сюда Анкари. Где же она?

Лорд смотрел прямо на меня, я этого, конечно, не видела, но чувствовала его взгляд.

Я остановилась за спиной мамы и с рвущимся из груди сердцем смотрела на нее, не в силах произнести ни слова. Вот же она, в двух шагах. Только протяни руку и сразу дотронешься. Хрупкая и невысокая, моя мать источала такую силу, что я клонилась к земле под ее гнетом. Мои руки дрожали, а дыхание сбилось. Я нервно теребила рукав накидки, как будто искала у него поддержки.

Мама обернулась и, воскликнув: «Дочка!», сбросила капюшон. Я не отвела взгляда, помня, что родителю можно смотреть в глаза. И я смотрела. Со всей тоской и укором, на какие только была способна, а она легко улыбалась, как будто я вышла из дому и сразу же вернулась. Словно и не было последних двадцати лет разлуки…

По ее вине.

Мама протянула ко мне руки, стремясь заключить в объятия.

– Ты меня бросила, – шепнула я, отступив на шаг. – Выбросила, как ненужную вещь и думать обо мне забыла, а теперь притворяешься, что рада меня видеть?

– Я не притворяюсь, – оглушил меня ее голос. – Я просто хотела обнять родную дочь, только и всего. Ни капли радости, что ты! Хотя вообще-то я и впрямь рада: наконец-то мне удалось с тобой познакомиться. Ты красивая, знаешь об этом? Хорошая наследственность: твой отец красавчик, да и я недурна собой.

– И это все, что ты можешь сказать? – вскричала я.

– А… Хм. Прости, милая, больше ничего в голову не идет.

Я неверяще нахмурилась. Мне не послышалось? Не так мне представлялась встреча родных после долгой разлуки.

– А я все-таки жутко устала. – Мама зевнула и вернула капюшон на голову. – Пойду, пожалуй, отдохну, а после мы с тобой поговорим. Я расскажу тебе все то, о чем ты спрашивала у отца. Только потом не плачь: сама напросилась, а я не выношу бабские истерики.

Фыркнув, она прошествовала мимо меня. Я и не шевельнулась. Вся та теплотаи нежность, что возникали во мне каждый раз, когда я мечтала о воссоединении с семьей, вдруг исчезла. Тупая боль сдавила грудь, в которой ворочалось чувство полнейшего отвращения.

Топот, пение и стук посохов возобновились. Я моргнула, прогоняя пелену перед глазами, и вскинула голову. В голове все еще звучала последняя фраза матери: «Я не выношу бабские истерики», но моя зачерствевшая душа уже не реагировала на неприязненное отношение так же остро, как раньше.

Над обрывом клубилась чернота. Риддл повернулся к ней в молчаливом ожидании и протянул руку, встречая новую Безликую. Ее принесли существа. Тени. Такие же, какие охраняют границы между миром людей и миром демонов. С разинутыми ртами, пустыми глазницами и без плоти. Туманными щупальцами они поставили на ноги восторженную Равенну в подпаленной накидке и с оглушающим визгом умчались к лавовому морю.

Равенна схватилась за руку лорда. Я смотрела на ее грудь, живот и ноги, чтобы наши взгляды случайно не встретились.