Книга Трудности перевода с драконьего, страница 65 – Марина Ефиминюк

— Вейрони Риард, доставили картины из Родолесса, — объявил личный слуга кейрима. — Расставили в главном зале. Галерист ждет.

Некоторое время мы провели в молчании. В голове не возникало ни одной жизнеспособной идеи, о каких именно картинах идет речь. Я на него таращилась в полном непонимании. В ответ он смотрел на меня, по всей видимости, недоумевая, что именно непонятного сказал.

— Тиль, боюсь уточнять… — Я прочистила горло. — Зорн не успокоился на одном добрачном портрете и приказал написать целую экспозицию?

— Кейрим приказал привезти во дворец картины Янгеля Подлунного. Сказал, что вы любите его работы и желаете что-нибудь выбрать.

— Так и сказал? — уточнила я, с трудом сдерживая улыбку.

— Вообще, он назвал художника «истеричным подмалевщиком», но я решил смягчить, — признался слуга.

— Видимо, стоит посмотреть, чем кейрим меня решил порадовать, — заключила я.

Двери главного зала охраняли двое стражей. Они поприветствовали меня поклонами и широко раскрыли створки. Сквозь проем было видно, что по периметру расставили картины разных размеров на треножных подставках. Щедрость Зорна не знала границ. И берегов, судя по всему. Складывалось впечатление, что во дворец перевезли зал картинной галереи.

Галерист с помощником, причесанные и напомаженные, словно вышли не из портальной башни, а из салона мужской красоты, были одеты в строгие костюмы по родолесской моде. Первый широко и фальшиво улыбался, демонстрируя уверенность и крупные передние зубы. Второй, худой и мелковатый, вдруг занервничал, словно боялся, что их не выпустят из дворца владыки равнинныхдраконов и заставят служить за еду. В общем, оба мне не понравились с первого взгляда.

— Вейрони Риард, неописуемо рад знакомству! — расставив руки, жизнерадостно воскликнул галерист на рамейне и направился к нам.

Внезапно он замер в позе столба и с нарочито вдохновенной миной согнулся в неловком поклоне. Следом за ним, выставив локти, как общипанные куриные крылышки и прижав к себе увесистую кожаную папку, поклонился помощник.

— Не надо официоза, — с вежливой улыбкой попросила я на рамейне.

— Рейнин Речнов смотритель королевской галереи, — пояснил тихонечко Тиль. — Искусствовед от бога.

— С помощником, — добавил Речнов, вновь сверкнув крупными зубами.

— Тоже от всевышнего? — хмыкнула я.

— От галереи, — через паузу пояснил он, не оценив юмора. — Для нас огромная честь привезти в Авион картины Янгеля Подлунного! Кто бы знал, что вы окажетесь ценительницей творчества родолесского мастера.

Действительно! Еще десять минут назад я и сама была не в курсе, что являюсь ценительницей. Видимо, в понимании Зорна влюбленность девчонки в художника приравнивалась к страстному обожанию его творчества.

— Давайте посмотрим! — пригласил меня галерист к экспозиции.

На картинах были изображены причудливые бестии, обитающие в диких лесах и гиблых болотах: шестипалые, двухвостые, клыкастые и глазастые. Полотно с подарочной карточки, подписанной художником, стояло в самом центре.

С задумчивым видом я медленно обходила эту передвижную выставку работ Янгеля Подлунного и мысленно удивлялась, почему его считают гением. Помнится, в картинной галерее Талуссии он выставлял веселенькие пейзажи с розовыми единорогами и полуобнаженными девами. Безвкусно, зато позитивно.