Книга Берен и Лутиэн, страница 38 – Джон Рональд Руэл Толкин

Через леса и зыбь болот

Направил Берен путь – и вот

Он, наконец, настиг врагов:

Вблизи кипящих родников

Они устроили привал.

Один со смехом показал

Друзьям кольцо, трофей войны:

«Колечку, братцы, нет цены,

Да это и немудрено:

Белериандское оно,

И равного не знает мир:

Сраженный мною Барахир,

Лесной разбойник и бунтарь,

Помог-де Фелагунду встарь.

Кольцо мне велено принесть;

Ну да у Моргота не счесть

Богатств! Негоже королю

Скупиться! Я не уступлю

Сокровища! Ищи глупца!

Сболтну, что не нашел кольца!»

Но в этот миг взвилась стрела

И в грудь изменнику вошла.

Был Моргот, верно, рад узнать,

Что злейший враг его, под стать

Слуге, с кого особый спрос,

Удар ослушнику нанес.

Но смех Врага, должно быть, смолк

От слов, что Берен, точно волк,

Метнулся из-за валунов,

Один ворвался в стан врагов,

И выхватил кольцо, и вмиг

Исчез во тьме, – истошный крик

Летел герою вслед; рой стрел

Взметнулся в воздух, но задел

Лишь гномью сталь: броня, светла,

От гибели уберегла.

Так Берен скрылся: след пропал

Средь вереска и темных скал;

Не в силах беглеца сыскать,

Погоня повернула вспять.

Был Берену неведом страх:

Могуч и стоек, он в боях

Являл отваги образец,

Пока был жив его отец.

Теперь же свет небес померк

Для Берена. Скорбя, отверг

Он смех и радость, и мечтал,

Чтоб меч, стрела или кинжал

Прервали жалкой жизни нить.

В неистовом желанье мстить,

Страшась лишь участи раба,

Он смерти вызов слал – судьба

Хранила храбреца. Хвала

Дерзаньям доблести росла,

Молва гремела на миру,

Звучалипесни ввечеру

О подвигах. Сражался он

Один, врагами окружен,

Таясь в тумане и во мгле.

Слуг Моргота в лесной земле

Смерть поджидала даже днем

За каждым деревом и пнем.

Его друзьями в трудный час

Надолго стали бук и вяз,

Пернатый и пушной народ

И духи каменных высот.

Но всяк мятежник обречен:

Могуч был Моргот и силен,

Не помнят короля грозней

Сказания минувших дней;

Все туже стягивал он сеть,

Стремясь строптивца одолеть.

Покинул Берен наконец

Край, милый сердцу, где отец

Обрел могилу средь болот:

В сырой земле, близ сонных вод,

Где, поникая на пески,

Свой плач слагают тростники,

Лежит прославленный герой.

В осенней мгле, ночной порой

Пробрался Берен сквозь заслон:

Прокрался мимо стражей он

Бесшумным шагом. Средь листвы

Не слышно звона тетивы;

Смолк свист стрелы; не вспыхнет щит,

Никто главы не преклонит

Средь вереска в тени полян.

Луна, что смотрит сквозь туман

На сосны; ветер, что волной

Колеблет вереск голубой,

Напрасно ждут его назад.

Ночные звезды, что горят

В морозном воздухе ночном

Искристым, трепетным огнем,

Теперь ему светили вслед,

Струя холодный, чистый свет

На горный кряж и сонный пруд:

«Пылающий Шиповник» люд

Встарь называл огни небес,

Что озаряют дол и лес.

Край Ужаса, где без числа

Переплелись дороги зла,

Оставил Берен за спиной,

Стремясь на юг. Крутой тропой

Сквозь хлад и тьму Тенистых гор,

Опасностям наперекор,

Пройдут лишь смельчаки. Высок,

Вознесся северный отрог:

Там – смерть и боль, там рыщет враг.

Обманчивый, неверный мрак

Окутал склоны южных скал:

Обрыв, и пропасть, и провал;

Там средоточье мрачных чар,

И темный морок, и кошмар,

И сладковато-горький яд

Потоки мертвые струят.

А вдалеке, за цепью гор,

Мог различить орлиный взор

С недосягаемых высот

Скалистых круч, одетых в лед,

В неясной голубой дали

Границы призрачной земли:

Белерианд, Белерианд,

Плетенье колдовских гирлянд.