Книга Дом грозы, страница 48 – Ксюша Левина

— Место за рулем не уступишь? — наконец сдается Фандер.

— Не мечтай. — Нимея раздражена и напряжена. — Я выспалась, а ты нет. Меня не было всего пару минут, когда я ходила за документами, а ты отключился. И сейчас засыпаешь.

— Это от безделья. Дорога очень скучная, у Экима такой однообразный ландшафт. — Он даже набирает воздух в легкие, но ловит предупреждающий взгляд Нимеи. Нет, болтать они не будут.

— Я не доверяю сонным принцессам. — Она говорит таким непрошибаемо ледяным тоном, что хочется схватить ее за плечи и хорошенько потрясти — вдруг посыпется иней и она начнет оттаивать.

Фандер понимает, что между ними пропасть. Он сам ее увеличивал с каждым годом, но теперь это становится болезненно ощутимо и кажется большой ошибкой, которую невозможно исправить.

Очевидно, что она воротит нос и терпит. Терпит его. Старается отвернуться при первой возможности. Отстраниться — чем дальше, тем лучше. Открывает окно в машине, хоть в ней вовсе не жарко, лишь бы не вдыхать его запах, не дышать одним с ним воздухом.

— Ты знаешь, что болтаешь во сне? — сообщает Нимея.

Видимо, монотонность дороги вгоняет в тоску и скуку даже молчаливую Ноку, раз она решает обсудить с Фандером его сны. Выражение ее лица становится еще более холодным, будто это не просто разговор, а попытка вскрыть старую рану и поковыряться в ней палкой.

— Да, считай, что это посттравматический синдром, — ворчит он, отвернувшись.

Фандер уж точно не намерен обсуждать с Нокой ее долбанутуюподружку-сирену.

— Кхм… Это какие такие травмы ты получил, зай? — скалится она. На губах расцветает наигранно милая, мстительная улыбка.

— По-твоему, в войне пострадали только иные, которых теперь весь мир жалеет? — Фандер улыбается так же «мило» и тут же выставляет вперед руки, чтобы не улететь в лобовое, потому что машина тормозит, ее закручивает и разворачивает на сто восемьдесят градусов.

Кажется, только что все было хорошо — и вдруг стало критически плохо. Нока тяжело дышит сквозь приоткрытые губы, нервно сглатывает. Ее ногти царапают оплетку руля.

— Ты что… сейчас сравнил… свою боль… с моей?

Нимея медленно поворачивает голову, и Фандер впервые видит в ее взгляде абсолютную, каленую, как железо, чистую ненависть. До него мигом доходит, что до этого момента она держала себя в руках лучше, чем он думал.

О, она очень старалась.

— А что, — осторожно произносит Фандер с полуулыбкой отчаянного самоубийцы. — Боль разных людей вообще можно сравнить?

Он намеренно подписывает себе приговор, потому что заслужил, и ему до дрожи нравится результат.

— Помнишь, как Брайт Масон швырнула тебя о землю? — почти спокойно произносит Нока. — Со всей силы приложила.

Улыбка Фандера становится нарочито понимающей, он хорошо помнит этот «прекрасный» день.

— Я больше всего на свете жалею, что ты тогда не сдох, Фандер Хардин. — Ее голос звенит, как всегда, выделяется злая «р-р». — Ты же тогда в первый и последний раз был при смерти, да? Ну если не считать того, как мы закопали тебя в землю. Какого черта ты улыбаешься?

— Хочешь, заплачу? — Он откидывается на подголовник и говорит с Нимеей так проникновенно, будто предлагает услугу, как старый добрый друг.

Ее зрачки сужаются, с лица сходит краска, и на бледной коже ярче выделяются брови, глаза и губы. Фандеру кажется, что даже ее волосы возмущенно вздыбились, но их удерживают косы. Нока определенно готова убивать.