Онлайн книга «По осколкам»
|
Вдыхаю носом воздух — ничего себе! это лишайник! все лишайник! развели зачем-то по стенам, еще и жгут. А тянет, а пахнет… Сладковато и гниловато. На редкость неприятно, к воображению даже не подпустишь, не то что к носу. Нигде такого запаха пока не чуяла. А ведь наверняка не зря здесь все собрано именно так — поросль, источающая запах неясного мне назначения, и вождь местных, управляющий с высоты этой башни… Вождь. Рядом с ним теряются все остальные собравшиеся. Кого мне рассматривать? Почтенных Тара и Борка? Они неинтересны даже плясками, которые они наверняка исполнили, пока перебирались над провалом по досточке. Двух стражников, лениво закрывших двери за моей спиной? Ничего отличительного ни в одном. Зато во-ождь… Он выглядит совершенно неуместно, а по отношению к осколку — даже неправильно. Здесь давно не летают птицы, от которых взяты яркие красные с зеленым перья для его огромного полукруглого головного украшения. Здесь уже не топчет землю зверь, отдавшийсвой мех, который теперь от длинношерстного воротника бежит тонкими рыжими полосками по огромному черному плащу и исчезает в больших складках тяжелой ткани. Полы плаща у ног вождя, как холмы у подножья горы. А здесь нет гор — все холмы, равнины, несколько длинных озер и неширокие реки. Все в нем не к месту. Или место не к нему. Чудится, будто человек, сидящий в кресле с высокой резной спинкой, всего лишь голограмма. Но вместе с этим щемит острое чувство — желание, чтобы голограмма ожила и посмотрела на меня. Он словно бы требует воплощения, и мне горячо хочется исполнить это требование. Но его подведенные белым и черным глаза мешают принимать мое чувство всерьез. Они вообще все мешают принимать всерьез! Из-за этих глаз, обрисованных широким, причудливым и что-то значащим узором, мне вспоминается, как когда-то, уже на старшем обучении, кто-то пошутил и добросил сотню крыс в одну из практических голограмм Мастеров. У меня, как и у прочих Основателей, хватило умения отличить одно изображение от другого, и потому нам было весело. А с Мастерами творилось невообразимое! И сейчас эти узоры и глаза! Еще чуть-чуть, и я начну жмуриться. Напрягаются губы, дрожит в груди, и тащит что-то, тащит меня к радости… Ну как тут удержаться и не поддаться? Очнись, Инэн! Что с тобой? Ведь это — людской вождь с 5115-го. Это — тот сильный, кто здесь и сейчас решает и твою судьбу тоже. Соберись. Приготовься договариваться. Вспомни про Сатс в подземелье! Она говорила тяжелые, но верные вещи. Твоя глупая легкость и шальное веселье не соответствуют положению… Может, попросить его умыться? Интересно, какое у него лицо под этими рисунками? А волосы какого цвета под громоздким украшением? Не успеваю я подумать обо всем этом или прищуриться-присмотреться, как он встает со своего кресла — и радость мою словно ветром сметает. Кто видел, как плывет в черной пустоте наша огненная Малая, с каким упрямством и мощью она держит подле себя все осколки старого мира со всеми его забытыми системами, проходами и защитами, тот сказал бы, что этот человек двигается так же. Он очень высокий, гораздо выше всех, кого я здесь видела. Яркая гора с красно-зеленым рассветным веером на вершине делает ко мне несколько медленных шагов. С каждымшагом черные холмы его плаща с рыжими меховыми прожилками шевелятся, натягиваются, пытаясь не отстать. Я смотрю только на них. Со стороны должно казаться, что я не смею поднять взгляда. |