Книга По осколкам, страница 73 – Кира Гофер

— Может быть, это не одна свинка? И такую уже кто-то встречал?

— Не думаю, хотя… — Подтягиваю растрепавшиеся волосы в хвост, и, прикинув кое-что, продолжаю: — Ты говорила, на Первом переменили отношение к тем, кто желает выйти с пути. А число желающих выйти не изменилось?

— Насколько я знаю, не изменилось. И уходят только те, кто растратился силой.

— Ну, значит, такую свинку еще никто не встречал. Иначе бы нашлись те, кто не захотел бы продолжать работать с нестабильной системой, выдающей подобные сюрпризы. Хорошо, что никто эту свинку не встречал. Все бы уже сбежали.

Я подсаживаюсь к Сатс:

— Этот осколок тебя звал потому, что только ты ждала свое исключительное чудовище и только ты не отступила бы перед его искажением. Нужно быть очень сильным, чтобы искать, ведь можно не найти. А ты не думала, что можешь не найти — и нашла, и справилась! Ты теперь честно и заслуженно самый молодой Мастер, одолевший самое удивительное чудовище. Ты знала, что тебе нужно, верила в то, что получишь это — и получила.

Вот кто бы мне сейчас объяснил, с каких страхов я ее так утешаю! Со своих, что ли? Этого еще не хватало!

Чего-то я очень боюсь… В углу сознания противно пищит мысль, что все идет не туда и говорю я все не то. Однако слова льются сами. Мне хочется объяснить Сатс, как хорошо я понимаю ее в том, что мне самой не дается, чего я лишена:

— Ты скоро вернешься на Первый и осядешь там. Это хорошая участь. Да, ты могла быходить со мной в паре еще долго, и сделали бы мы немало. Но я не новичок, в моем опыте уже есть яд из разочарования и неверия. Потому у тебя была бы вера одна на двоих, а затем и она бы израсходовалась. Может, и про тебя бы потом Старшие решили, как про меня…

— Так, может, не надо мне на Первый? — спрашивает она и глядит исподлобья, отчего я сразу настораживаюсь: словно беда материализовалась, белобрысая, и присматривается ко мне зачем-то. — Может, мы тут еще не закончили? Не получили результат?

— Результат топчется наверху и больше не опасен.

— Это не то, теперь я это понимаю, — заявляет Сатс уверенней. — Ты хвалишь меня, а ведь все слишком примитивно получается: вот я пришла, вот ты мне пальцем указала, вот я руки подняла. И вот то, что мы считаем результатом. И мы не знаем другого результата.

— Ну? — Меня начинает волновать, к чему она клонит.

— Очень трудно делать что-то, в чем ты не надеешься на результат, даже если хорошо знаешь, как этот результат выглядит. Это я видела в своей сестре. Ее долго лечили, но она так и не встала на ноги, хотя знала, как ходить, и говорили, что уже умеет. Она потеряла свою надежду. Тогда понадеялись на меня. Но еще труднее тем, кто не знает, на какой результат стоит надеяться. У таких нет ничего: ни знаний, ни надежд. Им неоткуда взять свои силы. И вот эти люди… Как долго они питались только молоком из реки? Если на болота ссылали тех, кто искаженными родился, а мы видели мальчика уже не младенцем, то у них такой порядок давно. А другого порядка они не представляют.

— Представляют. Они помнят про содержание домашних животных.

— Да? — Сатс прищуривается с сомнением, но тут же снова бросается в спор: — Но у них нет этих животных. И нет знания, как им жить дальше и чем кормиться.

— Я уже сказала им, что можно засеять поля овсом.