Онлайн книга «По осколкам»
|
— А помогать им ты будешь? Торопить овес мне укажешь? — Здесь не бывает холодов, он вырастет быстро, — отмахиваюсь я от разговора, напомнившего о моем голоде. — Ни овес, ни что другое не вырастет так быстро, как им сейчас надо! — восклицает Сатс. — Они не придут ни к какому результату. Они вымрут тут в ожидании или перебьют друг друга за остатки еды. И тогда ни к какому результату не придем мы! — Не бойся, что они не умеют, — говорюя строго. — Бойся, что они не научатся. Если разум не выкарабкается, это будет плохо, но выйдет, что незачем было его и беречь. Это покажет только время. Да, им стоит поторопиться, но и у нас времени не вечность. У этих людей пока еще есть запасы еды, это дает отсрочку. Но только им. — Я не падаю в обморок от этого белого и смогу есть еду из него. — Зря думаешь, что они с тобой поделятся хоть крошкой. А мне что? Прикажешь питаться твоими экспериментами с горелой травой? Как долго я на них протяну? Молчит. В полутьме возмущенно горят ее хрустальные глаза. Я продолжаю: — Нам надо выбираться. Скоро за нами придут, так что ты… — Ты их слышишь? — вздрагивает она и вмиг превращается в напуганную. — Уже идут? — Нет, не слышу. Но они пошли просить совета и вряд ли советчика приведут сюда. Скорее, поведут нас к советчику. — Я никуда не пойду! — выдает мое чудо. — Пусть волоком тащат, если захотят. — Я прикажу. И им, и тебе. Пойдешь или потащат, — говорю, а от ее упрямства у меня челюсти сводит. — Все равно не пойду. Я знаю, что ты задумала. Считаешь, по тебе не видно, что ты и не собираешься дальше ничего решать? — С каких это пор ты видишь лучше меня? — Тебе этих людей совсем не жалко. Ты же как машина существуешь! Она вскакивает. Я поднимаюсь следом, чувствуя, как нарастает в груди и ползет по плечам горячая злость. — Сделала свою работу, а дальше — хоть что случись, тебя не тревожит. А если случится и ты об этом узнаешь, поставишь «Угасание» и уйдешь, не обернешься. Но я так не могу! — Такому нетрудно научиться. — Не хочу я такому учиться! Я вышла на путь, но не желаю, чтобы он проходил по живым! — Что ты несешь?! — Мы в центре города. Окраины брошены, все собрались у этой башни. Все боятся и ждут, что им скажут делать и как жить. Ты считаешь, что эти люди скоро разойдутся по домам и примутся думать, какое зерно в какую землю кинуть. Ты и меня в этом убеждаешь. Но сама-то веришь?.. Нет. Вернее, тебе неважно. Как только мы из земли высунемся, тут же рванешь к углу. Не посмотришь, будут рядом люди или нет. Рванешь прямо по этим же людям. Разве нет? Скажи, разве ты спокойна не потому, что составила себе такой план и теперь только ждешь, когда небо покажется?.. Скажи! Молчу. — Они напуганы из-за нас. Они станут умирать с голода из-за нас. И когда сами по себе они ничего не придумают и не сделают, это тоже будет из-за нас. А ты их хочешь не просто бросить, но еще и растоптать. Ты же через их жизни будешь себе прокладывать… И я ей врезала. Пусть простят меня все те, кто учил, что надо своему Мастеру указывать место, куда он должен приложить свою силу, но нельзя указывать силой место самого Мастера. Я помню, что нельзя, запрещено, недопустимо. Что она — мой пропуск, шанс и обещание миновать неведомую страшную изоляцию. Что за ней стоит мощная и влиятельная семья, которая за один только упавший волосок с головы дочери сделает так, что изоляцию я сочту за счастье. Все-все помню. |